– М-м-м, – стону.

– Да-а, всё правильно, ты стонешь…

– М-м-м, – звук из моего рта вываливается сам по себе.

Ничего не могу с собой поделать…

– Тебе некого стесняться, Вера… ты стонешь на весь лифт. Ты пахнешь сексом и стонешь на весь долбанный лифт… Пахнешь сексом и стонешь…

Скулю в подушку, ощущая, как там внизу, между складок будто бы давление повышается, а разбухший по ощущениям клитор простреливает жгучими волнами, раз за разом.

Мышление выдаёт всё более развязные картинки. Я и Адриан. Полураздетые в лифте. Моя юбка задрана до пояса, волосы в беспорядке. Ширинка на его брюках разворочена, а пульсирующий член внутри меня.

Адриан продолжает шептать на ухо непристойности, от которых я воспламеняюсь, тело будто бы покачивается на шарнирах, но сильная рука надежно меня фиксирует. Я пытаюсь получить хоть капельку трения между ног. Ёрзаю, подрагиваю, сокращаю и расслабляю внутренние мышцы, превращаюсь вся в один громадный сгусток похоти и желания.

Скулю, реву. Но не хочу останавливаться. Только не сейчас, когда белый, приятный свет так близко…

Выдавив из себя писк, последний раз осознанно подёргиваюсь в его руках и отпуская себя на волю, действительно… расслабляюсь. Именно в этот момент, в этом доме без всякой стимуляции встречаю один из самых ошеломительных оргазмов в своей жизни.

– Ш-ш-ш, тише, маленькая, – шепчет Адриан, когда чувствует на руке слёзы.

Отпустив мою талию, быстро опускает ладонь вниз и обжигает промежность прикосновением. Растирает влагу похлопываниями, продлевает мой оргазм.

– Анд–рей… – запрокидываю голову, выгибаясь в поисках его губ.

Адриан тут же целует жадно, какие уж здесь прелюдии? Вгрызается в мой рот, пытаясь проникнуть языком как можно глубже.

Повторяет им движения пальцев на клиторе.

– Я тебя сейчас трахну, – хрипит. – Вера, сейчас…

К чёрту…

Разворачиваюсь и опрокидываю его тело на кровать.

– Я… сама тебя трахну, – сообщаю, перемещая ногу через бёдра.

Быстро вытягиваю кожаный ремень из брюк и распечатываю ширинку, нетерпеливо сдвигаю резинку и извлекаю длинный член.

Провожу по нему ладонью сверху вниз до яичек. Вспоминаю ощущения от того, когда этот член внутри, тянусь, чтобы облизать. В голове один за другим взрывы происходят.

Что я творю вообще?.. Дура…

– Потом Вера… сядь уже, – требует Адриан, приподнимая меня за локти.

Направляю крупную темную головку в себя и медленно нанизываюсь. Стенки внутри ещё пульсируют, растягиваются и обволакивают ствол своим теплом и влагой.

Сердце вот-вот выпрыгнет.

Чувствуя в теле дикую усталость после оргазма, прижимаюсь к широкой груди Адриана и тянусь за поцелуем, отдавая инициативу в его руки.

Заглядываю в глаза.

Покорность… Ты ведь её добивался?

Ладони жадно обхватывают округлые ягодицы, сминают их, и резким движением своих бёдер Адриан выталкивает моё тело наверх, словно пушинку. А затем снова вминает в себя насаживая. Берёт властно, доказывая свою правоту, что подчиняться – не так уж и плохо.

– Ох, – хриплю, вздрагивая.

Он увеличивает темп, дышит тяжело, издаёт рычащие звуки, а через секунду я чувствую внутри разливающееся тепло… оттого, что Адриан Макрис кончает прямо в меня. А я, кажется, только что проиграла ему желание...

Глава 14. Вера

– Верочка, возьми ещё манты с бараниной, – предлагает Лейсан Сабитовна. – Очень вкусно, по рецепту моей бабушки. Кушай для здоровья.

С некоторым сомнением смотрю на блюдо в центре стола. После фееричного завершения сеанса расслабления я сбежала в душ, а когда спустя полчаса вернулась, Адриан был уже одет и попросил меня скорее собраться на ужин, чтобы не задерживать Умаровых.

– Ох, – пытаюсь вдохнуть, но получается уже с трудом.

Пуговица на джинсах молит о пощаде, но я беру на себя этот «мучной» грех, пытаясь игнорировать насмешливый взгляд зелёных глаз.

– Спасибо, мне кажется, я из-за стола не выйду, а покачусь… Как разбитое колесо.

Камиль Рустамович тихо посмеивается. По-отцовски, что ли. Сердце пронзает острый клинок. Мой папа тоже совсем недавно был таким… а сейчас превратился в алкоголика.

– Наговариваешь на себя, – машет рукой хозяйка стола. – Такая худенькая. Правду говорят, что экран восемь килограммов добавляет. По телевизору ты стройная, а в жизни Вера, совсем тростиночка. Адриан, – обращается она к греку, который как раз подносит ко рту чашку с кофе. – Почему не откармливаешь будущую жену?.. Ей ведь ещё ребёночка вашего вынашивать, – договаривает чуть тише.

– Ой, нет, – поднимаю руки, сдаваясь. – Это не для меня.

– Что? Дети? – округляет глаза Умарова.

– Ага, – киваю активно, прикрывая рот салфеткой. – У моей лучшей подруги двое – сын Ваня и дочка Маша. И это ужас, конечно. То болеют, то садик закрыли, то школа снова на карантине. Как вообще работать с таким графиком, а? Я бы памятник Янке при жизни поставила.

Лейсан Сабитовна посмеивается.

– Ну-ну, время покажет, девочка. Не загадывай. Дети – знак свыше. Аллах никогда не даёт ничего просто так, и тем более не отбирает. Попомни мои слова.