Зачем устраивать детский сад?

Не стоит.

Мы оба – взрослые люди, которые… да! Да! Да! – нравятся друг другу, и прекрасно это видят и понимают.

– Спасибо за честность, Витя, – киваю и кончиками пальцев касаюсь его колючей щеки, – и за то, что даешь время, тоже спасибо. Оно мне действительно нужно.

Хмыкаю, признавая свою слабость.

– Все в порядке, иди отдыхай, – заправляет рыжий локон мне за ухо и подмигивает, ловко меняя тему. – А хочешь со мной с утра поехать на рыбалку? Только подъем строго в семь.

Смеюсь и отрицательно мотаю головой.

В душе разливается тепло за то, что он заботится о моей самооценке.

– Нет уж, уволь. Я воды боюсь, а рыбалку не понимаю. Буду отсыпаться.

В общем-то не вру.

Отсыпаюсь.

Воскресенье начинается для в меня в начале одиннадцатого. Арский будит тем, что шумно вваливается в спальню и демонстрирует улов – четырехкилограммового судака.

Под смех и вопли: «Стой, я должна это сфоткать», проходит начало нового дня и завтрак. Позже мы гуляем по лесу и вдоль озера, любуясь местными красотами и изредка делая снимки, даже на качелях умудряемся покачаться и испытать тарзанку, а около пяти собираемся ближе к дому.

– Приезжайте еще, будем ждать, – Таша и Павел выходят нас проводить и, не слушая отказов, вручают в подарок парочку копченых форелей.

Прощаюсь с ними, как с близкими друзьями, и лишь заливаюсь краской, когда Жданова, обняв, шепчет на ухо: «Береги нашего друга, кажется, он влюбился».

Возвращаемся через Сортавалу, в город въезжаем в десять, а к моему дому добираемся в начале двенадцатого, потому что… это Питер, детка!

Пробки, пробки, пробки.

Таких же хитрых, как и не мы, решивших проскочить после всех, оказывается очень много, да и парочка аварий, созданная «опоздунами», несущимися сломя голову, перекрывает две крайние левые полосы магистрали.

Проводить себя до квартиры Вите не позволяю. Знаю, что сильно устал за дорогу, причем, от газ-тормоз-движения в городе даже больше, чем по пустой трассе. Потому без раздумий целую первой, велю ехать аккуратно и, забрав сумку, удаляюсь.

А выйдя из лифта на своем этаже, на минуту застываю и осматриваю усеянную лепестками роз парадную.

Интересно, кого тут так трепали?

Глава 23

Понедельник день тяжелый?

Не знаю, как у кого, у меня выходит просто насыщенным и многогранным.

Утро начинается бодро, потому что солнце, явно понимающее, что всё, завтра лето, и надо работать в полную мощь, несмотря на то, что Питер – город контрастов, и погода в нем не исключение, сияет прямо в глаза и заставляет проснуться раньше будильника.

Сборы и завтрак проходят под зажигательные треки включенного погромче музыкального канала по телевизору. Да и новая прическа явно творит чудеса, наполняя душу игривым азартом и позитивом. На рабочем месте оказываюсь за пятнадцать минут до начала трудовой вахты и это время трачу, чтобы созвониться с врачом и записаться на прием.

Пусть я не люблю людей в белых халатах, но относиться халатно к здоровью, тем более женскому, считаю глупым.

Ксения Игоревна Мирская, другого специалиста решаю пока не рассматривать, трубку снимает после второго гудка и, быстро признав во мне свою недавнюю пациентку, записывает к себе уже на завтра.

– Зачем тянуть, раз Вы морально и физически готовы?

Соглашаюсь и, придвинув поближе лист формата А4, пишу заявление на отгул. Переработок у меня хватает, ничего особо срочного на носу не висит, потому не сомневаюсь, что Мамаев его подпишет.

Подписывает. Сначала, естественно, внимательно изучает мой новый образ яркой и роковой красотки, как он характеризует «веселенькую рыжую окраску», а затем ставит в известность, что…

– Руководство сдвинуло сроки подписания договоров на неделю раньше, поэтому мы в одиннадцать с Игнатовым уезжаем к субподрядчикам.

– И кому повезло быть ведущим? – спрашиваю, стараясь не показать расстройства.

То, что «Балтстройинвест» был в числе подававших своё коммерческое предложение, помню, как и то, что с не самой низкой стоимостью работ.

– «Граус», «Нева-Трест» и, как его там, э-э-э, – заглядывает в лежащий на краю стола договор, – «Питердом», да, точно.

– Я-асно, – тяну, понимая, как задранная вверх планка отличного настроения резко пикирует вниз, – ладно я пойду.

К себе возвращаюсь лишь мимоходом отмечая, как косятся на меня коллеги, подмигивают и одобряют смелость в создании нового облика. Даже на Валюшку, что выныривает из-за угла и, замерев статуей самой себе, таращит на меня глаза, не уделяю особого внимания. Перетопчется.