Где-то Арский просто слушает, где-то подкидывает для размышления интересные вопросы, которые упустила, и помогает осмыслить некоторые не совсем логичные поступки Игнатова-младшего, где-то журит, запрещая рисковать, где-то хвалит и даже смеется, называя неподражаемой язвой.

А после делится своими новостями.

Оказывается, мои слова о предателе он не пропустил мимо ушей, а воспринял серьезно. Это позволило сократить круг поисков крысы в «Балтстройинвест» практически втрое, оставив в числе подозреваемых всего двух человек. Чтобы дожать гада, в ближайшую неделю состоится провокация. Жесткая. С привлечением специальных структур. И основанием послужит подписание того самого договора, который велел мне лоббировать Иван.

– Поэтому послезавтра ты исчезнешь из города.

Мне кажется, будто я парю в открытом небе, настолько переполняют мою душу эмоции радости, нужности, нежности и… любви. Но последние слова об отъезде резко приземляют…

– Зачем? Я не хочу.

Упираюсь ладонями в гранитную грудь и привстаю, чтобы заглянуть Виктору в глаза.

– Вера Владимировна, а может, ну его нафиг, перекрасишься опять в блондинку? – произносит Арский совершенно не то, что я от него ожидаю, заставляя нахмуриться. – Ну смотри, у тебя же семь пятниц на неделе. Сама собиралась лететь к родителям уже завтра, а как я поддержал, так мигом переобулась.

– Но тут же все иначе. И я…

– Тс-с-ссс, – касается моих губ пальцем, – так надо. Просто поверь. Сейчас такой шорох начнется, что тебе лучше быть подальше. Игнатовым не просто административка грозит, тут уголовное дело вырисовывается с опечатыванием фирмы и приостановкой деятельности. И я не хочу, чтобы ты даже случайно попала под раздачу. Поэтому вместе с мамой полетишь на три недельки отдохнуть заграницу.

– Но…

– Билеты я оплачу, как и пребывание там. Это не обсуждается. Ирине Николаевне всё объясним вместе. Уверен, у такой хорошей девочки как ты, мама тоже неглупая. Она быстро поймет и поддержит зятя.

Я – не попугай, но…

– Зя-тя?

– Угу, – совершенно спокойно кивает Витя, глядя в мои распахнутые до невозможности глаза. – Сегодня ты выходишь замуж.

– Шутишь?

Мелко киваю, кривя губы в улыбке.

Но сомнения вдоль позвоночника крадутся.

– Нет, не шучу. В семь вечера нас ждут на… – тянется к планшету, ведет пальцем по строчкам и зачитывает, – Английской набережной, двадцать восемь. У тебя же есть паспорт?

– Витя!

Хлопаю ладонью ему по груди. А он вместо того, чтобы зашипеть от боли, накрывает мою кисть своей, поднимает повыше и целует в самый центр.

– Не волнуйся. Мы всё успеем.

И прежде чем успеваю произнести еще хоть одно слово, запечатывает мой рот. Надежно. Надолго. Основательно и категорично.

А я что?

Я ничего.

Таю.

Наслаждаюсь надежными объятиями, нежными прикосновениями, жадными поцелуями и близостью мужчины, в котором хочется и получается растворяться.

– Поверь, Ве-ра, если бы можно было отложить роспись, я бы это сделал. Но не хочу рисковать. Моя фамилия послужит надежным буфером между тобой и Иваном, если тот решит отыграться и потянет тебя за собой ко дну. Наш брак юридически развяжет мне руки. Хотя, в любом случае я бы не позволил этому говнюку обижать свою женщину, – объясняет Арский, глядя прямо в глаза. – И нет, женюсь я на тебе не поэтому.

Качает головой.

– Ну, это понятно, – фыркаю, чуть отдышавшись. Хотя с четкой логикой спорить сложно. Одно дело – защищать любовницу, и совершенно иное – законную жену. – Тебе же от меня наследник нужен.

– Дурочка… моя, – тепло улыбается Виктор. – Неподражаемая.

А дальше…

Дальше начинается жуткая круговерть. И воскресный день откладывается в памяти лишь фрагментарно. Оттого слабо напоминает реальность.

Вначале мы едем ко мне домой. По электронке я отправляю в «Слайтон-строй» заявление на увольнение, заверяя его ЭЦП, а после набираю по скайпу маму. Знакомлю ее с будущим зятем и ухожу на кухню варить кофе, как просит Виктор.

Арский присоединяется ко мне через пятнадцать минут и ставит в известность, что Ирина Николаевна будет в Питере в понедельник после обеда. На этом – всё. Молчит, лишь подмигивает и со вселенским спокойствием пьет кофе. А я в отличие от него мысленно бегаю по потолку.

Ну как так-то?

Как так?!

Следующие часы – это тоже что-то с чем-то. Посещение салона. Примерка платьев, покупка обуви. Ювелирный. Кольца. Мой мандраж и растерянность. Его непробиваемая уверенность в правильности происходящего. Мои искусанные в кровь губы и его крепкая рука, сжимающая мои ледяные пальцы.

И какое-то озарение, настигающее в кафе, где мы решаем пообедать.

А чего я, собственно, психую?

Что меня не устраивает? Пугает? Дестабилизирует?

А ничего!

Понимаю наконец.

Всё хорошо.

Арский рядом. Проблемы отодвинуты в сторону. Скоро поеду в отпуск, увижу мамочку. Буду скучать по мужу.

– Виктор Алексеевич, – морщу нос, балансируя на грани: пореветь или рассмеяться, и, пока не покидает смелость, выпаливаю, – скажи, а я тебе, правда, нравлюсь?