— Первые два дня, пожалуй, высплюсь, — замечает Адриан. — А потом будет тяжко, согласен.

— Вот тогда попляшешь, — всхлипываю, разворачиваясь и обнимая мужа за талию. Перемещаю ладони в задние карманы его джинсов.

Нам нравится прикасаться друг к другу. Иметь возможность дотронуться до любимого человека — роскошь, которой мы каждый день пользуемся.

Совсем скоро, буквально со дня на день, наша жизнь кардинально изменится, поэтому наслаждаемся близостью с какой-то особенной нежностью, хоть и подначиваем друг друга.

Нам, конечно, сложно уживаться вместе.

За свадебной эйфорией пришла обычная жизнь, к которой мы оба оказались не готовы. Мне надо было привыкнуть к тому, что я не в студии и не с микрофоном, нужно было учиться быть просто женой. Такой, что утром делает яичницу с беконом, а днем забирает деловые костюмы из химчистки. Мои выходы из дома сократились до прогулок по магазинам и салонам красоты. У мужа же жизнь продолжается. Он каждый день работает в офисе в центре Афин и часто возвращается домой не в духе.

А ещё по началу Адриан слишком ответственно относился к беременности и моей безопасности. И это несмотря на то, что Феликса практически сразу же депортировали из страны и определили в лечебницу уже в России. Мы несколько раз созванивались с Лейсан Сабитовной, чтобы уточнить, нужна ли ей помощь. И да... мы с Андреем все еще разные.

Пожалуй, пройдет немало времени, прежде чем мы с Андреем совпадем всеми своими выступами и впадинами. Где надо — достроим, где не надо — постараемся бережно пообтесать. Этот процесс не всегда будет безболезненным, но я верю, что справимся.

На ужин к нам приезжает Наталия. Раз в неделю, обычно по воскресениям, мы стараемся навещать её, а она часто бывает у нас. Мы с ней вроде как даже подружились. Или мне так просто хочется думать…

— Мне все очень нравится, Вера. С таким вкусом ты всё сделала, — восхищается мама приготовленной детской комнатой.

Адриан почесывает подбородок.

— Я предлагал розовые обои или хотя бы шторы…

— Я не позволю воспитывать дочь с учетом гендерных предрассудков, — отвечаю с ослепительной улыбкой, обводя взглядом светло-серые стены и белоснежный декор.

— Ну и правильно, Верочка, — незаметно подмигивает мне Наталия. — В конце концов, ремонт всегда можно переделать.

За ужином мы обсуждаем предстоящие хлопоты. Оказывается, в Греции первые сорок дней не принято появляться с ребенком на людях, а крестины отмечают круче, чем самые пышные свадьбы.

?

Перед сном, когда мы наконец-то остаемся вдвоем, занимаемся сексом. Не знаю, что именно произошло с моей чувствительностью, но в беременность будто громкость увеличили — каждое движение члена Адриана внутри воспринимается отчетливее и приятнее.

А ночью происходит то, что я так долго ждала. Мы ждали.

— Андрей, — хрипло зову и провожу ладонью по тугим мышцам на спине.

Нахмуриваюсь, не слыша ответа, и стараюсь ровнее дышать.

— Андрей, — требовательнее произношу.

Наблюдаю, как муж незамедлительно отдирает голову от подушки и прислушивается к звукам в комнате.

— Андрюш… — шепчу испуганно.

А потом взвизгиваю, когда он резко поворачивается и укладывает меня набок. Запрокидываю голову ему на плечо и тихо хихикаю. Болезненная схватка приостанавливает веселье, выбивая изнутри легкий стон.

Закусываю нижнюю губу и стараюсь засечь время.

Адриан на автомате стягивает с себя пижамные штаны и одновременно с этим тянет руку к моим трусам. Со щемящей нежностью наблюдаю за ним, забывая обо всем.

— Мокрая вся Вера, — произносит он сонно.

Не сдерживаясь, смеюсь.

— У меня воды отошли. Ты неправильно меня понял.

Тело сзади замирает, а потом Андрей резко вскакивает с кровати, сверкая идеальной задницей и натягивая штаны на ходу.

— Ты… так почему молчишь? — возмущенно спрашивает.

В темных глазах зарождается дичайшее беспокойство, но Адриан будто собраннее становится. Всегда готов быть опорой и надежным плечом.

— Я просто наслаждаюсь твоей покорностью, — легко пожимаю плечами...

Глава 44.

— Так что ты там говорила о покорности? — спрашивает Адриан, наклоняясь и поглаживая мою поясницу.

— Молчи…

Наша поза мало напоминает что-то адекватное.

Я сижу в палате, прямо на полу, перед ним. Облокотившись на колени мужа, прячу лицо в ладонях. В этом положении боль хотя бы на чуть-чуть отпускает и кажется не такой чудовищной.