Шрифт:
У Аривара-но Нарихиры сердечных чувств избыток, а слов недостает. Песни его – словно увядшие цветы, чья краса уж поблекла, но аромат еще ощутим:
Будто бы и лунауж не та, что в минувшие весны,и весна уж не та?Только я один не меняюсь,остаюсь таким же, как прежде… [56] Вид осенней луны,увы, не приносит отрады!Убывает она,прибывает ли ночь от ночи —мы меж тем под луной стареем… [57] Мимолетен был сонтой ночи, что вместе с тобоюя однажды провел, —все мечтаю вернуть виденье,но оно стремительно тает… [58]56
См. «Кокинвакасю», № 747.
57
См. «Кокинвакасю», № 879.
58
См. «Кокинвакасю», № 644.
Фунъя-но Ясухидэ в подборе слов искусен, но форма у него не соответствует содержанию. Словно торговец рядится в роскошные одежды:
Ветер, прянувший с гор,деревьям несет увяданьеи траве на лугах —не случайно вихрь осеннийназывают «свирепой бурей»… [59]Сложено в годовщину смерти государя Фукакусы:
Там, в долине меж гор,заросшей густою травою,скрылись солнца лучив предвечерней туманной дымке —не о том ли вспомним мы ныне?.. [60]59
См. «Кокинвакасю», № 249. В тексте «Кокинвакасю» вместо «нобэ-но» («в лугах») стоит «аки-но» («осенние»).
60
См. «Кокинвакасю», № 846.
У инока Кисэна с горы Удзи значение слов смутно и смысл песни не всегда ясен от начала до конца. Будто любуешься осенней луной сквозь завесу предрассветных облаков:
Так вот я и живув скиту на восток от столицымеж оленей ручных.Не случайно зовется местоУдзияма, гора Печалей… [61]Поскольку немного сохранилось сложенных им песен, не приходится их и сравнивать. Знаем мы их не слишком хорошо.
61
См. «Кокинвакасю», № 983.
Оно-но Комати подобна жившей в стародавние времена принцессе Сотори. В песнях ее много чувства, но мало силы. Словно запечатленное в стихах томление благородной дамы. Впрочем, от женских стихов силы ожидать, пожалуй, и не следует.
В помраченье любвисквозь сон мне привиделся милый —если б знать я могла,что пришел он лишь в сновиденье,никогда бы не просыпалась!.. [62] Увядает цветок,что взорам людей недоступен, —в бренном мире земномнезаметно, неотвратимоцвет любви увядает в сердце… [63] В треволненьях мирскихя травам плавучим подобна,что живут без корнейи плывут, раздумий не зная,увлекаемые теченьем… [64]62
См. «Кокинвакасю», № 552.
63
См. «Кокинвакасю», № 797.
64
См. «Кокинвакасю», № 938.
Сравните с песней принцессы Сотори:
Вижу, как паучоксвою паутинку раскинул —это значит, ко мненынче ночью заглянет милый,попадется сердце в тенета!.. [65]Песни Отомо-но Куронуси на вид неуклюжи. Будто крестьянин в горах присел отдохнуть под сенью вишневых цветов с вязанкой хвороста за плечами:
Вот брожу я в слезах,внимая призывам печальнымперелетных гусей,вспоминая с тоской о милой, —только как ей узнать об этом?.. [66] Что ж, пора мне взойтина гору Кагами – «Зерцало» —поглядеть на себя,чтоб доподлинно знать, насколькооблик мой состарили годы… [67]65
Принцесса Сотори – супруга императора Ингё (прав. 437–454).
66
См. «Кокинвакасю», № 735.
67
См. «Кокинвакасю», № 899. Стихотворение только приписывается Отомо-но Куронуси.
Известны и иные сочинители, бесчисленные, словно лозы плюща в полях, словно листья деревьев в лесах, но им лишь мнится, что созданное ими – поэзия, а что есть стих воистину, они не разумеют.
В правление нынешнего нашего Государя девять раз сменяли друг друга четыре времени года. Безбрежные волны монаршего благоволения растекаются за пределы Восьми островов [68] , а сень высочайших милостей уж затмила тень от горы Цукуба. В часы отдохновения от многочисленных государственных забот не пренебрегает Государь и делами иными: памятуя деяния времен давно минувших, вознамерился он возродить наследие прошлого, дабы постигнуть его и передать грядущим поколениям. Восемнадцатого числа четвертого месяца пятого года правления Энги [69] повелел Государь старшему секретарю Двора Его Величества Ки-но Томонори, начальнику дворцовой Книжной палаты Ки-но Цураюки, бывшему младшему чиновнику управы в провинции Каи Осикоти-но Мицунэ и офицеру дворцовой стражи Правого крыла Мибу-но Тадаминэ представить ему свод поэзии, включающий песни из «Собрания мириад листьев» и песни нашего времени.
68
Подразумеваются главные острова Японского архипелага.
69
905. год.
Собрали мы великое множество песен, начиная с тех, в которых говорится о том, как любуются цветущей сливой, и, далее, о том, как слушают пенье соловья, срывают ветку осеннего клена, созерцают снег. Также отобрали мы те песни, в которых содержатся пожелания долголетия Государю, а век его сравнивается с веком журавля и черепахи; песни-славословия; песни, передающие тоску разлуки с милой женой при виде осенних листьев хаги или летних трав; песни, рассказывающие о том, как возносят молитвы на «холме Встреч» – Оосака, и еще немало разнообразных песен, кои не распределены по временам года, не относятся непосредственно к весне, лету, осени или зиме. Все эти песни числом в тысячу заключены в двадцати свитках, и назван сей труд «Собрание старых и новых песен Японии».
Песни, что собрали мы, бесчисленные, словно песчинки на морском берегу, пребудут вовеки, как воды потока у подножия гор. Не услышим мы упреков, будто мелки они, подобно отмелям на реке Асука, и будут они дарить людям радость до скончания времен, пока камушек речной не станет скалою. О, быть может, труду нашему недостает аромата вешних цветов, и все же будет длиться в веках наша слава – дольше «бесконечной осенней ночи»! Пусть с робостью ожидаем мы, как примут наш труд, пусть со стыдом сознаем, что не постигли истинной души песен, – все же, остаемся ли мы или уходим, словно плывущее облако, спим ли мы или бодрствуем, как трубящий олень, счастливы Цураюки и иже с ним, что довелось им жить на свете в пору, когда свершилось сие.