Подложив под голову портянки, с бутылкой кваса в подмышке – в сушилке отдыхал ефрейтор Хрякофф. Кабанчик сладко спал на деревянном лежаке, а когда услышал неуставной шум, то проснулся и с автоматом ППШ на изготовке, снова приступил к исполнению своих служебных обязанностей.

Шмаль получил чувствительный пинок под хвост и кубарем влетел в камеру. Затем тяжёлая дверь захлопнулась и скрипнула задвижка.

Шульц хохотал, словно вернулась молодость. У Стаса тоже поднялось настроение. Кот, за которым он гонялся, сам его нашёл – и где нашёл?.. в камере гарнизонной гауптвахты? Зачем ловить чёрного кота, Шмаль такой сознательный, что сам «лапы вверх»!

– Годы летят, а ничего не меняется, – смеялся Шульц. – Какими они были забавными гибридами, такими и остались. Развеселил ты меня котофеюшка, и чтоб не прочувствовать тебе силу препарата «Вар-250».

Шерсть на Шмале стояла дыбом, будто его ударило током; хвост торчал трубой – уши назад. Он шипел, расставив широко верхние лапы, прижимаясь спиной к стене. Его друг Барс упал сразу на четыре конечности, выгнулся дугой и скрёб когтями о бетонный пол. Оба кота гортанно завывали, словно Зубов и Шульц вот-вот набросятся на них.

– Вы долго шипеть собираетесь? – покачав головой, поинтересовался Зубов.

Шмаль осмотрелся. Перестал злобно урчать, нервно облизнул перепуганную морду и осторожно похлопал рыжего по спине.

Барс заткнулся, выпрямил спину и встал рядом с боссом.

Они синхронно шевелили ушами, поглядывая то на человека, то на волка.

– Во-от… уже лучше, – тихо сказал Зубов. – Ты за картинкой пришёл, дружище?

– Да ты вор! Ты украл у меня дедулю! А я поймал тебя. Верни моё добро, сволочь! – снова стал заводиться чёрный кот.

– Верну, верну, только расскажи, что в «Молоке» произошло. Меня интересует, кто стрелял в тигра. Расскажешь? Верну…

– Ага, сейчас. Расскажи ему! Я тебе выложу всё, а ты меня обманешь. Вам верить нельзя, – показал клыки Шмаль и зашипел, но, уже наигранно, не проявляя былой агрессии.

– Кому нам нельзя верить: людям или полицейским? – уточнил Зубов.

– Копы вруны. Люди нормальные чуваки.

– Ты посмотри на меня, я же человек. Значит, мне можно верить, – мило улыбнулся Стас; показалось, что сейчас Зубов подойдёт к котику и почешет ему загривок.

– Блять! Люди на блюде! Ладно, давай в карты сыграем. В «очко», слабо тебе рискнуть? Ты на кон ставишь мою картинку, а я рассказ о перестрелке. Идёт? – выжимал максимум чёрный.

– Не играю я в карты, тем более с крутыми котами. Про тебя слухи разные ходят, что ты счастливчик с другой планеты. Говорят, всех побеждаешь, любого без порток оставишь, – нахваливал Шмаля Зубов.

Стас ничего не знал о карточных талантах антропоморфного кота, но попал в самую точку.

К Шмалю сразу вернулось спокойствие и рассудительность. Чёрный успокоился и присел на холодный пол.

Барс поделился с ним сигареткой, и оба они закурили.

– Угощайтесь, бедолаги-сокамерники, – щедро предложил рыжий.

– Благодарствую, – ответил Шульц и взял из пачки две сигаретки. Одну оставил себе, вторую передал Зубову как главному в камере.

– А ты, старый, играть со мной будешь? Или тоже зассал? – хитро прищурился чёрный кот.

Шмаля похвалили – назвали великим карточным гуру. Теперь чёрный чувствовал себя чемпионом, а рядом вероятные жертвы или ученики: просто фраера в сравнении с его кошачьим мастерством.

– Я б сыграл, но нет у меня ничего. Если только вот это, – старый волк пальцем показал на пропуск сантехника Якутводоканала.

– Небогато, – цыкнул Шмаль. – Ладно, человек, слушай мой рассказ. Только картинку покажи, чтобы я видел.

Зубов извлёк фотографию из кармана.

– Она? – спросил Стас.

– Она самая, – замурчал чёрный кот.

Шмаль рассказывал без лишних домыслов и вполне правдиво. Он не упомянул только о любимой кошке Муре, привидевшейся ему в кабаке среди танцующих кабанов. В остальном ничего не выдумал, не утаил.

– Что-то я не пойму, ты видел, как Ахлес стрелял или нет? – уточнил обстоятельства трагического вечера капитан Зубов.

– Нет, не видел. Но кто же ещё это сделал? – пожал плечами Шмаль.

В его правой лапе дымилась сигарета, в левой лапе он держал железную кружку с холодной водой, будто там чистый спирт. Чёрный чувствовал себя в камере привычно, по-хозяйски, как дома. Хотя своего дома у кота не было никогда.

– Ты не видел… Барсик не видел – за что тогда возвращать картинку? Ничего нового ты не сказал, – сделал серьёзное лицо Зубов.