Отряд стремительно обежал этаж за этажом, потратив не больше четырёх минут на осмотр всего здания. В этом доме кабанов снова не было. Крыша тоже была пуста. Потому что Федот в состоянии «ярости» никогда не промахивался и завалил парочку стрелков с одного выстрела.

– Ну что, князь, берём казначейство? – играл желваками Парамон; он также изменился до неузнаваемости и был похож на страшное чудище, которое за жёсткой бронёй скрывало у кудрявой груди аленький цветочек и охапку подснежников. Парамон всегда был человеком мягким, отзывчивым. Но сегодня старший советник был само исчадие ада.

– Они нам ловушку, а мы их порвём к ебене фене! Положим два батальона – и привет бунтарям! – проявлял неожиданную кровожадность писарь Максим. – Разорвём нахер на куски три сотни свиней, и глядишь, к утру пыл поросячий сойдёт… Поскольку, кому хочется умирать?

– Правильно говоришь, Максимка! – закивал министр культуры Корней. – Надо их поприжать, напугать и прикончить! А завтра мы соберём полк полицейских волков и зачистим город полностью от продажных мразей. Давай действовать, князь! Время долгих решений уже ушло! У меня горит-подгорает сожрать взвод кабанов вместе с костями!

Витольд оценил сложившуюся ситуацию. Ему было сложно быть и трезвым, и непредвзятым.

Штурм казначейства, конечно, важен, но перед отрядом простирался смертельный рубеж – хорошо простреливаемая полоса в семьдесят метров. И кто только строил эти дороги, прилегающие к площади?

– Мы разворачиваемся, господа. Мы совершим обманный манёвр и ударим с противоположного фланга, – неожиданно решился князь.

– Зачем с противоположного? – удивился Парамон Лизнёв. – Корней прав, времени у нас совсем нет. Ещё час-другой и силы покинут нас. К тому же энергия брони не бесконечна.

– Мне виднее. Я князь! И я не отменяю штурм. Нужно лишь вернуться во дворец и продолжить атаку с другого направления. Так мы запутаем кабанов. Мы введём их в заблуждение и победим!

Витольд снова включил рацию.

– Федот, твою мать! – зловеще вызывал он советника.

– На месте, государь! – отвечал Мокрицин.

– Делай, что велю, Федот. Сейчас же покинь позицию и переместись на крышу дворца. Как слышишь меня, Федот?!

– Слышу прекрасно, мой князь! Готов выполнить любой твой приказ! – ржал словно конь советник Мокрицин; в его лицо бил липкий снег и тут же таял, стекая на броню вместе с пеной, брызжущей изо рта. Федот напоминал ошалелого кентавра, который проскакал сотню километров и весь покрылся испариной.

– Как займёшь новую позицию, бей по фонарям. Ты должен потушить всю дворцовую площадь. Погрузи мой сказочный замок во мрак, Федот! А если на здании казначейства заметишь снайперов, не трогай их. Ты, главное, туши фонари, а мы зайдём с другого фланга. Как понял меня, Федот?

– Всё понял, мой князь. Всё будет исполнено в лучшем виде, мой государь! – ответил Мокрицин и, подвывая оборотнем, побежал на крышу главного здания дворцового комплекса.

– Ну что парни, бог не выдаст, свинья не съест? Проскочим? Как думаете?

Свита князя снова врезала лазерными стволами по броне, приветствуя решение идти на «Вы», то есть на них!

***

– Они зашли с тыла… застали нас врасплох… – испуганно бормотал барон Клещ. – Княжеский отряд перебил всех наших солдат в казначействе. Там погибли сотни кабанов. Это провал операции, генерал! Нас теперь точно за яйца повесят…

– Барон, срочно свяжись с майором Чуки. Быстро звони ему! – остервенело заорал Щерба.

Барон Клещ дрожащими, толстыми пальцами нажимал на кнопки. Рация сопела, кряхтела, нервно светились лампочки – то красная, то зелёная, но Чуки так и не отозвался.

– Дай сюда, растяпа! – выхватил аппарат предводитель восстания. – Майор! Майор Чуки! С тобой говорит генерал Щерба. Майор, чтоб тебя! Отзовись, скотина!

– Генерал, – послышался из рации спокойный голос человека.

Боевой секач беззвучно сглотнул и присел. С ним говорил сам князь Витольд.

– Так точно, государь, – тихо, очень тихо ответил старый кабан. – У рации генерал Щерба, о Великий князь…

– Узнал меня. Это хорошо, что узнал. Тогда слушай сюда, тварь… У меня в плену находится батальон отборных бойцов. Я вижу, что это хорошие солдаты. Бравые солдаты. Но сегодня они пошли против власти… против меня! – голос Витольда был спокоен, но слышался хрип и гортанные звуки, предупреждающие, что говорит человек, впавший в «ярость». – Скоро в Якутск прибудут три медвежьих полка. А к десяти часам утра я подниму вооружённых до зубов полицейских волков. А ты, товарищ генерал, знаешь какие зубы у волка. Если знаешь и не пропил ещё свои скудные извилины, то послушай мой добрый совет… Ты, свинья безродная, прикажи своим офицерам, солдатам и прихвостням – безоговорочно сложить оружие. Выходите все на дворцовую площадь с поднятыми лапами и садитесь на брусчатку морозить хвосты. Тебе, свинья, я гарантирую жизнь, только в одном случае, если ты выйдешь первым. Торопись, генерал. Жду ровно полчаса. По истечении ультиматума я начну расстреливать пленных, среди которых могут оказаться твои близкие родственники… Думай, генерал. Отбой связи, предатель…

От испуга Щерба выронил рацию…

Генерал проиграл. Его теперь лишат пенсии, выгонят в лес, а там всегда голодно, холодно – комары. Да какой нахуй лес!.. его лишат звания и расстреляют! Причём казнить вызовут тех, кто выжил в казначействе. Майор Чуки крикнет: пли – и позор на весь кабаний род не смыть самым лучшим шампунем.

Он проиграл восстание. Настали последние часы его поросячьей жизни…

Всем придётся отвечать. Щербу и баронов точно казнят. И Сашке не поздоровится. На его карьере военного можно смело поставить жирнющий крест. Скорее всего, его отправят на фронт, где, между прочим, он долго не проживёт, поскольку за ним будет строго следить медвежье племя и тигры-снайперы.