Папа забрался на свой мотоцикл. Он посмотрел на Шелби, ожидая чего-то, но она продолжала игнорировать его скрестив руки на груди. Она уставилась на почтовый ящик, на крупные белые буквы на его боку, которые гласили «ДЖОНСОН».

Она написала на нем нашу фамилию пять дней назад. Почтальон точно знал, кто здесь живет, мы прожили здесь всю свою жизнь, так что в этом не было необходимости. Шелби не признается в этом, но я думаю, она сделала это, чтобы позлить папу, потому что Джонсон — не его фамилия.

На самом деле нашей она тоже не была.

Наша была — Талбот. Юридически мы были Джонсонами, но в глубине души мы были Талботами — так объяснила это мама.

Бросив последний взгляд на маму, папа завел двигатель своего «Харлея», и рев заставил меня отступить на шаг, от грохота задрожал тротуар у меня под ногами. Затем он исчез, черная полоса на дороге, которая слишком быстро исчезла за углом.

Мы все стояли там, пока эхо от его мотоцикла не исчезло.

Мама не сказала ни слова, развернулась и скрылась в доме, хлопнув дверью.

— Отлично, теперь она будет плакать весь день. — Шелби пнула камешек на тротуаре. — Я бы хотела, чтобы он просто перестал возвращаться.

— Шелби, — прошипела я.

— Мэй.

— Неважно, — пробормотала я. — Почему ты так жестока к папе?

— Он не любит нас, Джун.

— Это не мое имя.

— Твое. Рано или поздно тебе придется к этому привыкнуть.

— Заткнись, Шелби.

— Мэй, — снова поправила она.

— Папа любит нас.

— Он больше любит свой клуб.

Я открыла рот, чтобы возразить, но остановилась, потому что она была права. Папа любил «Арроухед Уорриез».

Но разве это было так уж плохо? Этот клуб был причиной того, что у нас был такой хороший дом. Он был причиной того, что у нас всегда была новая обувь и одежда, а маме не нужно было работать. Его клуб был его работой. Это не сильно отличалось от нашего соседа через три дома, чей отец служил в армии, и его тоже все время не было дома.

— Я ненавижу его клуб, — выплюнула Шелби.

— Ну, а я нет.

Ти Джей подошел и вложил свою руку в мою.

— Я тоже.

— Потому что вы двое глупые. — Шелби фыркнула и, прежде чем я успела придумать ответ, ушла.

Ее лучшая подруга жила в двух кварталах отсюда. Она ходила к ней и прыгала на их батуте, и они говорили о мальчиках. Шелби притворялась, что ей все равно, что папа снова уехал, и что ей не было больно, когда он уходил.

Шелби лучше всех умела притворяться. Но у нее было больше лет, чтобы попрактиковаться.

— Что тебе сказал папа? — спросила я Ти Джея, когда Шелби отошла достаточно далеко и не могла услышать нас.

— Это секрет.

Папа всегда рассказывал Ти Джею секреты, а Ти Джей никогда не рассказывал мне, в чем они заключались. Это потому, что Ти Джей был мальчиком.

— Я дам тебе пять баксов, если ты мне скажешь.

Ти Джей обдумывал это с минуту, затем покачал головой.

— Нет.

Серьезно? Почему мне не доверяли секретов? Я умела их хранить. Мы все умели.

Потому что от этого зависели наши жизни. Так сказал папа.

Нова

— Привет, — ответила я на звонок сестры.

— Привет, где ты?

В тюрьме.

— Выполняю кое-какие поручения в обеденный перерыв, — солгала я, пересекая парковку к своей машине. Позади меня за двенадцатифутовым забором из сетки-рабицы, увенчанным рядами колючей проволоки, маячила государственная тюрьма.

— О, хорошо. Ты не могла бы заскочить минут на пять? Мне нужно погрузить торт в фургон, но я не могу поднять его сама. Я сглупила и не подумала об этом заранее. Мне следовало разделить его на две части и собрать в банке. Джек застрял на совещании до трех, а мама не отвечает на звонки. Мне нужно доставить его к двум для вечеринки по случаю выхода того парня на пенсию.

— Эм… — Черт. — Я не могу.

— Почему?

— Потому что мне нужно вернуться к работе. Я завалена работой.

— Ты уже бегаешь по поручениям. Пять минут. Милашка, милашка, пожалуйста? Ты знаешь, я бы не просила, если бы не была в отчаянии. Я даже пошла к миссис Фрэнк по соседству, но ее не было дома. Я обещаю угостить тебя кексом, когда ты придешь.

Шелби только что открыла свой собственный бизнес по изготовлению тортов на заказ. Она пекла дома, но дело пошло быстрее, чем она ожидала, благодаря череде довольных невест, которые нанимали ее для приготовления своих свадебных тортов. Миссула была одним из самых крупных городов в Монтане, но сплетни по-прежнему быстро распространялись в нужных кругах.