Прозвенел звонок на урок, и пацаны вернулись в класс. Ближе к концу урока в класс вошёл директор. Максим и Фомин переглянулись и прижались к партам. Директор что-то шепнул на ухо учительнице и вышел из класса. После чего учительница объявила:

– Урок окончен. Запишите домашнее задание и свободны. Степанов и Фомин, задержитесь.

Когда все дети ушли, учительница проводила Степанова и Фомина в кабинет директора. Там, помимо самого директора, Сергея Дмитриевича, также были Милана Владимировна, Роберт Николаевич, который психолог, и Валентина Юрьевна – школьный инспектор по делам несовершеннолетних.

– Ну что, художники, ваше творчество в туалете? – повелительно спросил директор.

– Нет! – заявил Фомин.

– Ну что ж, тогда давайте прогуляемся, – сказал директор, и все направились к туалету.

Возле туалета уже стояла толпа любопытных школьников. Пацаны перешёптывались и хихикали, а девчонки всё пытались выведать у пацанов, что там изображено. Чуть поодаль стояли Удовкин и Додонов. Когда директор с учителями и провинившимися проходили мимо них, Удовкин показал Максиму «класс» в знак одобрения. Потом Удовкин резко побежал вперёд и показательно открыл дверь туалета, мол: «Милости просим!»

– Дождёшься ты у меня, Удовкин! – прошипела ему инспекторша Валентина Юрьевна.

Все вошли в туалет, и их глазам на стене открылась следующая картина: держась за руки, стояли несколько фигур с человеческими туловищами, но головами слонов. Некоторые из них были в женских одеждах, другие – в мужских. И стояли они над могилой, в которой так же лежала фигура человека с головой слона, и эта фигура была в полицейской форме…

– Что, Степанов, – заговорил директор, – скажешь, это не твой стиль?

Максим стоял молча, опустив голову.

– Самый высокий, – сказал директор, указывая на одну из фигур, – это, кажется, я. А вон – с брошью на платье, стало быть, вы, Милана Владимировна. Слева от вас, тот, что вас за талию держит – это, по всей видимости, Роберт Николаевич. Остальных пока не распознаю… Ну а в могилке, судя по всему… – он не назвал имя, но посмотрел на Валентину Юрьевну.

– Да я и в форме то никогда в школу не приходила… – пролепетала Валентина Юрьевна.

– Ну мы то с вами понимаем, – ответил ей директор, – что это символизм.

– Надо бы… – заговорила Милана Владимировна, – закрасить всё это, пока не поздно.

– Боюсь, что уже поздно, – сказал Роберт Николаевич. – Все, кому надо было, уже сделали фото на телефоны и выложили в соцсетях.

– Да, Роберт Николаевич, – согласился с ним директор. – Теперь то вы понимаете, коллеги, что очень скоро нам позвонят… из Минобразования… И полетят наши… слоновьи головы… далеко… Да, Степанов?!

– Пожалуйста, не здесь, – попросил его Роберт Николаевич.

– Да уж… теперь уже не здесь… – грустно сказал директор и пошёл на выход. Потом вдруг остановился, обернулся и сказал: – Степанов, у тебя же отец уважаемый человек, учёный, инженер! А ты… – и вышел из туалета.

6

Мама Степановна со злыми мыслями готовила завтрак для детей. Разделила яичницу на две части и кинула на тарелки. Тарелки так же зло поставила перед Максимом и Танюшой, сестрой. Папа сидел рядом, пил кофе и читал какую-то научную прессу.

– Опять яичница… – с досадой прошептала Танюша.

– Ты что-то сказала?! – недовольно спросила мать.

– Нет, мама! – боязливо ответила Танюша.

– Во сколько у тебя сегодня сеанс? – спросила мать у Максима.

– В шесть. Поздно. Я очень устаю из-за этих сеансов…

– Ничего! – безжалостно сказала мать. – Будешь понимать, как тяжело даётся взрослым ваше содержание. Чтобы тебе на будущее отбило всё желание рисовать всякую ерунду на стенах. Из-за тебя, между прочим, человека с работы уволили! – Потом она обратилась к мужу: – Роберт Николаевич сказал, что желательно присутствие обоих родителей.

– Но я могу не успеть, – ответил папа. – У нас важный опытный эксперимент…

– Да иди ты в жопу со своими экспериментами! Как всегда одной приходится отдуваться!

– Но кто-то же должен деньги зарабатывать?! – возразил папа на её оскорбления.

– Деньги?! Ты мне смеешь говорить про деньги?! Когда тебе должность руководителя лаборатории предлагали, а ты отказался!

– Я уже говорил, что руководитель лаборатории должен больше заниматься бюрократией, а не наукой.

– Конечно! Твоя наука тебе всегда была дороже, чем семья!

Папа с треском стукнул кулаком по столу со словами:

– Замолчи! – резко встал, собрался и вышел из дома.