Ноги сами понесли меня к окну, и я несколько долгих минут пыталась открыть ставни, сосредоточившись на побеге и ни на чем другом. Я не могла справиться с замком, удерживающим их на месте, поэтому начала обыскивать комнату в поисках ключа.

Ящики были заполнены нижним бельем и другими платьями, но я ахнула от восторга, когда нашла один, в котором были брюки и рубашки. Я натянула джинсы, которые плотно облегали мои ноги, затем натянула приталенный серый свитер.

Наконец-то я была одета во что-то, в чем могла бы бежать, если бы представилась возможность, хотя угроза Эрика продолжала звучать у меня в голове.

Я прокрутила в голове обещание, прозвучавшее в его словах, что если я подыграю, то смогу вернуться домой. Обратно к Келли, обратно к папе. Или, по крайней мере, достаточно близко, чтобы попытаться найти их. Здесь, за много миль оттуда, запертая в замке, я была для них совершенно бесполезна. Если бы я вернулась в Сферу, я смогла бы выяснить, где они, и составить план, как добраться до них.

Я направилась к туалетному столику в другом конце комнаты, разглядывая свое лицо, которое все еще было испачкано черной жидкостью с ресниц. Схватив пачку влажных салфеток из ящика стола, я начала вытирать их, обнажив под ними чистую кожу.

Я сжала губы, думая о своей семье, мои глаза в зеркале горели любовью к ним, затем постепенно выражение моего лица посуровело, и я обрела решимость.

Если Эрику нужна была бунтарка, он ее получит. Но беспокойство о том, что он, возможно, на самом деле не отправит меня обратно в Сферу, поселилось в моем сердце. Я не могла доверять ему, но я могла смириться с этим сейчас, по крайней мере, до тех пор, пока не найду способ сбежать.

Я позволила бы ему считать меня своей игрушкой, позволила бы ему поверить, что я глупая и слабая, и, возможно, он потерял бы бдительность, возможно, забыл бы запереть дверь. И, возможно, я окажусь свободной раньше, чем когда-либо могла надеяться.

Беспокойство терзало мою грудь, как голодный зверь, и после того, как меня оставили на несколько часов в роскошной спальне, я вернулась к размышлениям о том, чего хотят эти члены королевской семьи.

Это был печальный факт, но я знала, какой ценностью я обладаю в этом мире. Еда. Ни больше, ни меньше. Мой разум был отягощен этой правдой все мое существование, и теперь эти вампиры ставили ее под сомнение.

Для того, кто не был заклеймен как источник крови с момента своего появления на свет, ответ мог бы быть более очевидным. Но это потрясло основу всего, что, как я знала, было правдой.

Вампиры пили человеческую кровь.

Люди были слабее и поэтому не могли избежать упомянутого вампирского пиршества.

Вампирам было наплевать на права человека, кроме того, что они продолжали дышать и производить свои восхитительные клетки крови.

Так что же, черт возьми, все это значило?

Наконец, кто-то открыл дверь, но этот кто-то не вселил в меня никакой надежды получить ответы, все, что он предложил мне, — это ужас.

Эрик вошел в комнату, оставив дверь приоткрытой, словно подчеркивая свою способность поймать меня, если я решу попытаться сбежать.

Он окинул мой наряд беглым взглядом, затем прорычал: — Нет.

— Что? — Я ахнула, делая шаг назад, когда ярость вспыхнула в его взгляде, и, клянусь, я мельком увидела его заостренные клыки.

— Ты будешь красавицей бала сегодня вечером, мисс Бунтарка. Мешковатый свитер тебе не подходит.

Он обошел меня, и я посмотрела на открытую дверь.

Я могла бы убежать.

Он поймает меня.

Но, может быть, я сначала найду окно, из которого смогу выпрыгнуть.

Тогда мне пришлось бы бежать так, словно адское пламя бушевало у меня в заднице, и попытаться взобраться на эту большую стену…

— Бунтарка? — Скучающим тоном спросил Эрик. — Хватит пялиться на дверь, как будто ты собираешься совершить великий побег. Я обещаю, что это будет пустой тратой твоей скудной человеческой энергии.

Мои ноги дернулись, и я побежала, потому что, черт возьми, почему бы и нет? Я была чертовой заключенной и не собиралась уступать.

Грудь Эрика столкнулась с моим лицом. Или, может быть, все было наоборот. В любом случае, это было чертовски больно, и я рухнула на задницу. Я отшатнулась от скорости, с которой он, должно быть, двигался, чтобы обойти меня таким образом. Это было сверхчеловечески, за пределами всего, на что были способны другие вампиры.

Его рука схватила меня за запястье, и он снова дернул меня вверх с такой силой, что я снова ударилась о его грудь.

— Прекрати издеваться надо мной, — прорычала я, моя свободная рука поднялась, сжатая в кулак, как будто я действительно собиралась ударить его. Но годы жизни под властью вампиров остановили мою руку. Я не смогу дать отпор; я знала это слишком хорошо. Это закончилось бы суровым наказанием, и такие, как этот королевский монстр, были бы способны на гораздо более ужасные вещи, чем даже Элита.