— О… — Нэнси выглядела обеспокоенной, и я ожидала, что она начнет настаивать, но по какой-то причине она этого не сделала. Вместо этого она вернулась к шкафу и достала изящную пару туфель на плоской подошве.

Они должны были подойти, поэтому я взяла их у нее и надела, обнаружив, что они идеально подходят по размеру моим ногам. Я задалась вопросом, как это возможно, что эти вампиры знали мои размеры, и меня охватило отвращение, когда я поняла, что они, должно быть, были сняты в какой-то момент во время моего похищения.

Я опустила взгляд на свое вечернее платье и изящные туфельки на ногах, и мой желудок сжался в холодный комок.

— Для чего все это? — Спросила я Нэнси, гадая, не собирается ли она отказаться от любезностей и показать мне свое истинное лицо. — Меня собираются преподнести в качестве какой-то причудливой жертвы Королевской семье? — Мои пальцы немного задрожали от моих собственных слов, и я крепко сжала их в ладонях, чтобы они перестали дрожать.

— О, Монтана, неужели тебе никто не сказал? — Удивленно воскликнула Нэнси.

— Когда бы они сказали мне? Когда меня жестоко оторвали от моей семьи? Или когда я была закована в кандалы в кузове автомобиля? Или, может быть, они приберегли бы это для той части, где они накачали меня наркотиками в самолете. Это тогда они должны были сказать мне, Нэнси? Потому что я скажу тебе кое-что, Нэнси…

— Почему ты продолжаешь так произносить мое имя? — заикаясь пробормотала она, выглядя встревоженной моим поведением, и мне пришлось признать, что это не в моем обычном стиле — выводить из себя своих чудовищных хозяев. Но у меня было чувство, что Нэнси ничего бы мне не сделала без разрешения Эрика. Конечно, это не означало, что позже меня не ждало бы суровое наказание.

— Мне никто ничего не говорил, — закончила я, в последнюю секунду сбавив тон, чтобы попытаться избежать свидания с плетью для скота.

Губы Нэнси приоткрылись, а глаза превратились в блюдца. — О, эм, ну, видишь ли, дело в том, что… Ты здесь, потому что…

Дверь распахнулась, и в комнату вошел Эрик в черном костюме, белой рубашке и черном галстуке в тон. От его доминирующих манер у меня перехватило дыхание, когда я снова стала свидетелем его силы. В его отсутствие мой разум был не в состоянии воспринять ее, но теперь, когда он вернулся, я была поглощена темной энергией, исходящей от него, и опасностью, которую он представлял. Как бы изысканно он ни был одет, он больше походил на голодного волка, который только что пробрался в комнату в поисках своего следующего обеда.

— Закончила? — Он бросил взгляд на Нэнси, прежде чем его взгляд упал на меня.

Я ненавидела то, как он смотрел на меня. Это было похоже на солнце, смотрящее на землю. Всемогущий и излучающий власть. И я возненавидела его еще больше, когда его пристальный взгляд прошелся по каждому дюйму моего тела — тест, который я хотела пройти и провалить в равной степени.

— Это то, что вы имели в виду, сир? — Нэнси подсказала, когда он ничего не ответил.

Он дернул головой в едва заметном кивке, затем протянул мне руку. Я в замешательстве уставилась на нее, прежде чем он закатил глаза, шагнул вперед и взял мою ладонь в свою, крепко сжимая ее в своей арктической хватке.

Мне вдруг стало не хватать спокойного поведения Нэнси, когда он поднял меня на ноги, а затем вывел в коридор, таща за собой, как собаку на поводке. На полпути по коридору он резко остановился, отпустив мою руку и воспользовавшись моментом, чтобы поправить свой прекрасный пиджак, в его глазах промелькнули мысли, которыми он явно не собирался делиться со мной.

Я согнула пальцы, терпя боль от его хватки.

Эрик пригладил волосы назад, хотя они и без того были идеально уложены, затем предложил мне руку.

В ответ я сморщила нос, и он с раздражением посмотрел на мое перекошенное лицо. — Это приказ, бунтарка.

— Монтана, — резко поправила я, но все равно взяла его за руку. Я не собиралась затевать кулачный бой с вампиром, и, по правде говоря, я уже играла с огнем тем, как разговаривала с ним. Я была шокирована, что он вообще позволил мне выйти сухой из воды.

— Мне действительно все равно, — сказал он.

— Тебе было достаточно не все равно, что ты даже придумал мне прозвище, — заметила я.

Он весело выдохнул через нос. — Прозвище? Я давал имя своему новому питомцу.

Я прикусила язык, чтобы сдержать проклятия, которые хотела обрушить на него, напомнив себе, какой плохой идеей это было бы.

Пока мы шли, он протянул другую руку, чтобы обнажить запястье, демонстрируя блестящие серебряные часы, которые, вероятно, стоили больше, чем все пайки, которые мне выдавали за год. Ненависть скрутилась у меня внутри, и я медленно вдохнула, когда жар поднялся к горлу.

Держи себя в руках, маленькая луна.