Шрифт:
Я почти сделала шаг. Почти оторвалась от него.
Но…
Он сжал меня. Опустил руки на плечи, а потом неторопливо, точно уверенный, что я от него никуда не сбегу, развернул к себе. И через секунду всё изменилось. Мир взорвался эмоциями.
Я не помнила, как оказалась прижатой к стене. Не помнила, как мои руки подняли над головой. Зато в мозг отчётливо врезался жаркий шёпот Ильи Николаевича:
— Я соскучился, МарьИванна… Я просто пиздец, как по тебе соскучился.
Он навис надо мной. Высокий. Сильный. С пламенным взглядом, который, как воронка, затягивал меня в омут. Сердце сбилось с ходу. Я растерянно моргнула. Нет-нет, не может такого быть… Я не смотрю на губы прокурора и уж тем более не реагирую. Мне всё равно. Абсолютно. Честное слово…
— Для того, чтобы скучать, нужны основания, — проблеяла что-то невнятное я.
— Думаешь?
— Уверена.
— А то, что мы знаем вкус друг друга, разве не весомое основание?
— Я не…
И вовремя прикусила язык.
Или нет?
Губы Турисова медленно растянулись в подобии улыбки.
— Пробовала меня? Но хотела же.
Боже…
— Прекратите немедленно. И отпустите меня.
— Зачем? Самое интересное только начинается.
Он приблизился ещё ближе. Хотя, казалось, куда уже… Мне это мерещилось, или я на самом деле слышала, как бьётся его сердце? Жилка на шее точно частила. Я на доли секунды зависла на ней.
Физиология тела порой говорила куда больше, чем слова. Моё сходило с ума. Низ живота пылал. Ныл. Он помнил, как ему хорошо, когда губы и пальцы Турисова прикасаются к нему…
Илья Николаевич тоже был неспокоен. Вот что смущало меня. Он дышал глубоко, его грудная клетка медленно поднималась и опускалась. В миллиметре от меня…
И одновременно физиология ничего не решала. Плоть слаба.
Нельзя поддаваться искушению.
— Наш договор…
— Может, к чёрту его, Марфа? Пообщаемся как обычные люди?
— И я могу уехать?
— Нет.
Я прикрыла глаза.
— Что и требовалось доказать.
Мы смотрели друг на друга. Глаза в глаза. И дыхание у нас было почти одно на двоих.
Сердце никак не угоманивалось. И ноги почему-то ослабли.
Телефонный звонок едва не заставил меня вздрогнуть.
— Не отвечай, — глухо попросил Илья Николаевич, немного ослабляя хватку руки.
Тем самым давая мне право выбора?
— Это может быть бабушка. Она уехала на дачу.
Он отпустил.
А я почувствовала разочарование.
Быстро достав телефон из пальто, посмотрела на экран.
Звонила Белка.
— Подруга, говорят, ты тоже тут? Парой слов перекинуться не хочешь?
Глава 18
Отказать Марфе в просьбе провести вечер с гостями Илья не смог. Она впервые о чём-то попросила. При этом глазки не знала, куда деть, и на щеках играл румянец. Как тут ответишь отказом? Решил, что общение в компании им пойдёт на пользу. Марфа наконец посмотрит на него в непринуждённой обстановке.
Лев с Тамарой пришли ближе к восьми.
Вначале было неплохо. Но потом… Полетели искры между Львом и Тамарой. Что ни слово — то колкость. Илья несколько раз ловил на себе недоумённые взгляды Марфы. Та не понимала происходящего. Илья прятал улыбку. У кого-то ещё, кроме них, бурлили страсти.
Артур оказался рисковым парнем, приглашая друзей с пустым вторым пригласительным. Пожелаете — одни приходите, нет — приводите подруг. Многие воспользовались предоставленной возможностью.
Друзья засиделись, потом Илья с Марфой вышли их провожать. Тамара забавно передвигалась на костылях, играя роль самостоятельной независимой девушки и настырно отказываясь от помощи Льва. Тому, кажется, больше и не требовалось. Пока — так точно.
— Согласилась поехать — уже победа, — улучив момент, сказал Перехватов.
Илья его понимал отлично. Аналогичная ситуация.
Небольшие уступки со стороны девушек воспринимались как великие достижения. Уму непостижимо. Зато Илья смог понаблюдать за Марфой в непринуждённой обстановке.
Марфа уснула, пока он принимал душ. Вернувшись, застал её спящей. Вот так номер… Специально притворяется или на самом деле утомилась? Некоторое время он постоял над ней и полюбовался девушкой.
Нет, второе…
Марфа сладко сопела, лёжа прямо поверх одеяла. Реснички то и дело подрагивали. Такая нежная, нереально красивая… Не броской красотой, не порочной, от которой мужики головы сворачивают. Когда, глядя на женщину, у них возникают лишь одни мысли — горизонтальные.
Другой…
В груди привычно защемило. Ну и что с тобой делать, Марфа Ивановна?
— Вы мне свет загораживаете ночной, Илья Николаевич, — раздалось ворчливое.
Он улыбнулся.
Интересно, она хоть поняла, что сказала? Какой свет ночью?