Я аж подскочила, забыв о том, что собиралась послать его к черту и спокойно спать дальше. Алаверо извинился? Да еще и передо мной?! Пусть мимоходом, как бы между прочим, но извинился?! Что-то где-то сдохло. Надеюсь, хоть не от рук маньяка.

Рик, естественно, прекрасно понял, почему я всполошилась, и ехидненько поинтересовался:

— Что, даже не спросишь, куда прием? И не возмутишься, что я собираюсь подбирать тебе одежду?

Я встряхнула головой, осознав, что каштановые кудри опять безбожно запутались, хорошо хоть, парик сняла перед сном. Выбралась из-под одеяла, прежде, чем ответить. Уже спокойно и примерно в том же духе:

— Нет, ты сам это сейчас расскажешь, и, нет, ты в этом вырос, и явно понимаешь, что там уместно, а что нет, куда лучше меня. Я не просто так играю недалекую игрушку, а не девушку из высшего общества. У меня просто данных не хватает, чтобы сыграть правдоподобно. Да и знают тех, кто там вращается, обычно в лицо.

Теперь настало время удивляться Алаверо. С его губ исчезла самодовольная ухмылка, и он задержал на мне пристальный, изучающий взгляд. Потом словно бы опомнился, и протянул:

— А ты, оказывается, еще и весьма неглупа. Когда не дерешься, конечно.

Точно что-то где-то сдохло. Крупное. Медведь? Рик еще и комплименты делает.

— Когда меня не провоцируют, ты хотел сказать. Так куда мы идем и почему ты считаешь, что я там могу что-то узнать?

Я начала рыться в шкафу в поисках чего-нибудь подходящего для похода по магазинам, но не выбивающегося из образа Элис.

— На благотворительный вечер в честь открытия нового детского приюта. Беспризоники, наконец, всем надоели, и местные толстосумы решили скинуться на загон для них и проплатить полиции поимку. Ну и заодно поднять рейтинг, типа, помощь нуждающимся. Нужно приглашение и пожертвование. Довольно приличное, кстати, но О’Дэйли мне его возместит.

Я чуть не уронила симпатичное золотистое платье.

— Рик, у тебя денег больше, чем бюджет этого города на год! — я даже немного повысила голос.

Он саркастически рассмеялся.

— Во-первых, не у меня, а у моей семьи, сколько денег у меня ты понятия не имеешь. А во-вторых, мы не были бы богаты, если бы раздавали деньги придя их зарабатывать. Да и мэр должен хоть как-то отплатить за то, что столько времени игнорировал творящееся у него в городе. А его самое слабое место — как раз кошелек.

С последним доводом я, к сожалению, не могла не согласиться.

— Хорошо, убедил, — вздохнула я, и отложила нежно-голубое платье-сарафан без рисунка.

Теперь нужно подобрать к этому обувь, украшения и косметику. Господи, насколько же все проще, когда я не играю! А Рик, тем временем, продолжал, задумчиво ходя взад-вперед по комнате. Стук шагов был не очень громким, но ритмичным, и я едва не оглянулась на него, хотя в этом и не было никакой необходимости.

— Конечно, убедил, я же всегда прав, — улыбку в его голосе я почувствовала, даже не оборачиваясь. — Так вот, я сделал пожертвование от имени Эрика Маккерли, и плотно пообщался с одним лощеным типом, который мне не нравится. Тот оказался знатоком коллекционных вин, я поддержал беседу, и он потащил меня на дегустацию. А потом отдал приглашение, предназначенное какому-то его приятелю, с которым они поссорились. Такие приглашения всегда включают в себя возможность привести пару, даже более того, без пары появляться там — моветон. А тащить не жену, а кого-то еще — публичное неуважение к этой самой жене. И это первая причина, по которой ты мне нужна.

— А вторая? — поинтересовалась я, пытаясь распутать несколько цепочек в шкатулке с украшениями.

И тут Рик положил руку на мою, и аккуратно отодвинул, слегка, мимолетно, погладив ладонь подушечкой большого пальца. Я вздрогнула. Было в этом что-то слишком интимное.

— Дай лучше я, у меня быстрее получится. А вторая — я вижу картинку в целом, но не замечаю мелочей. А ты — наоборот. Есть шанс, что убийца — один из них, из тех, кто правит бал в этой дыре, — он безошибочно выбрал и очень быстро распутал именно ту цепочку с кулоном, что я собиралась надеть. Серебро и топаз, под цвет парика. А потом, к моему удивлению, надел ее на меня. И договорил уже куда-то в шею. — И есть шанс, что ты сумеешь вычислить следующую жертву. Он выбирает элиту и туристов, он хочет внимания, хочет быть раскрытым. И ты можешь стать той, кто даст ему и то, и другое, — голос стал каким-то бархатным, и я резко отшатнулась, разрушая всю странную магию неуместной близости.

— Или как минимум составить мне компанию, — уже совершенно обычным тоном закончил Алаверо, никак не показав обиды или чего-то вроде того. — Потому что, если я приведу туда не ту, кого здесь знают, как мою жену, все эти напыщенные снобы начнут меня игнорировать. Очень вежливо, но эффективно. А нам этого не надо.

— Подожди, они же воспринимают своих жен как ходячий, говорящий аксессуар, неужели им не все равно, кого приводить? — я тоже постаралась продолжить разговор как ни в чем не бывало, и обернулась. Вещи и украшения я подобрала, серьги в ушах к тому, что я задумала, подходили, да и бежевые лодочки на небольшом каблуке тоже не выбивались.

Рик рассмеялся, даже голову запрокинул. Глаза заблестели, волосы растрепались, на шее билась жилка… Сейчас он был каким-то очень домашним, и я невольно засмотрелась на него. Но, к счастью, успела перестать откровенно пялиться до того, как он отсмеялся и снова заговорил.

— В точку. Именно так и воспринимают в большинстве случаев. Поэтому их никто не спрашивает, хотят они туда или нет. Но привести не-жену, это как надеть на прием не ювелирное украшение, а дешевую бижутерию для маленьких девочек. Безвкусица. А это — самый страшный грех в обществе зажравшихся денежных мешков, — в последней фразе мне почудилась страстная ненависть, но выглядел Алаверо невозмутимым, и я решила, именно что почудилась.