Это может продолжаться всю жизнь:

Можно ли съесть эту конфету?

Можно ли вернуться домой поздно?

Можно ли привести домой подружку?

Можно ли привести домой компанию друзей?

Можно ли включить музыку на полную громкость?

Можно ли не ездить к бабушке на юбилей?

Множество вопросов будет задано, даже если не все они будут высказаны словами. Чем яснее, однозначнее и последовательнее будут родители, тем легче ребенку будет усваивать, что можно и что нельзя. О многом можно сказать заранее, установив систему правил. Например, родители могут сказать, что дети должны постучать, прежде чем зайти к ним в комнату, и не просто постучать, а услышать разрешение, и заходить только после этого. Или спрашивать, можно ли занимать ванну по утрам на полчаса, пользоваться соковыжималкой, брать материнскую косметику.

О взаимном уважении

Родители и дети находятся не в равном положении по причине разницы во времени, когда они появились на свет, и, соответственно, разницы в опыте. Уважение к родителям всегда было постулатом, а вот уважение к детям – не всегда. Патриархальная модель семьи основана на родительской власти и подчиненном положении детей – в том числе потому, что родители распоряжаются имуществом. Но в XXI веке наметились другие тенденции. Теперь уже дети становятся нашими учителями, причем иногда в раннем возрасте: они гораздо легче нас осваивают цифровые технологии. Благодаря чему некоторые дети и зарабатывают больше своих родителей, даже до достижения совершеннолетия. Тем больше оснований заранее позаботиться о взаимном уважении, ведь это в том числе в интересах родителей. Уважать – значит брать в расчет, уделять внимание, доверять ребенку настолько, чтобы считать, что его поведение имеет смысл.

В фильме «Искусство обольщения» (Франция, 2001) есть не относящийся к основному сюжету яркий эпизод. В ресторане мать примерно четырехлетнего сына говорит ему: «Ешь свое мясо, быстрее, всего три кусочка, ешь быстрее, кому я сказала» – но мальчик закрывает лицо руками и мычит, мотая головой. Мать сердится все сильнее, но сидящий рядом незнакомец готов помочь: «Можно, я попробую?», и он обращается к мальчику: «Ты на вид славный мальчик, я знаю, что ты умеешь говорить, можешь рассказать, почему тебе плохо, что с тобой?» И тогда ребенок, отняв руки от лица, громко говорит: «Я хочу какать!». Все слегка смущены, комедийная ситуация. Но если мы на минуту представим себе, какие ощущения испытывал мальчик, нам это не покажется смешным. Его мать не была злой, просто ей было не до переживаний сына, ее на тот момент занимали другие заботы, у нее была цель поскорее уйти, закончить трапезу, и эта цель была для нее в этот момент важнее, чем переживания ее сына. Но незнакомец рядом проявил уважение – оказал внимание, и мальчик мог «опубликовать» свои потребности.

О кормлении

Принуждение к еде входит в число самых грубых и в то же время самых распространенных способов, которыми родители нарушают границы своих детей. Причем принуждение может быть и физическим, когда ложку просто засовывают ребенку в рот, и психофизическим: «За маму, за папу…», с обещаниями дать или сделать что-то приятное потом. Это начинается с раннего детства и продолжается долго («Не встанешь из-за стола, пока все не доешь»), иногда всю жизнь, со временем превращаясь в самонасилие и безразличие к сигналам собственного тела.

Дети любят родителей, и когда встает выбор «я или они», выбирают родителей, отодвигая свои границы, делая их слишком проницаемыми или утрачивая контакт с какой-то своей частью в нашем примере с ощущением голода или насыщения. Теперь они не замечают потребностей своего организма: контроль отдан вовне.

Возможно, их родителям это не принесет в будущем больших проблем, кроме той, что их дети будут не в ладах со своим телом. Но когда взрослый сын или дочь не становятся самостоятельными и продолжают «сидеть на родительской шее» до седых волос, возможно, это бессловесное послание: «Вы решили, что лучше меня знаете, как и когда мне следует есть, и я вам верю; пожалуйста, продолжайте».

О телесности

Мы здесь не будем говорить о таких преступлениях, как инцест, и даже о телесных наказаниях, – абсолютное большинство тех, кто читает эту книгу, согласится с недопустимостью таких поступков. Но есть множество мелких и не всегда заметных воздействий: слишком тесная или жаркая одежда, которую ребенку не позволяют снять, чьи-либо объятия и прикосновения (щипки, шлепки, щекотка), которые ребенку неприятны и от которых ему не позволяют уклониться, а также не позволяют выказать недовольство по этому поводу.

«Поцелуй бабушку!» – социальные ритуалы важны для нас, но позволение ребенку сохранять его телесные границы важнее ритуалов. Маленький ребенок невелик размером и весом, с ним проходит то, что не получится со школьником. Например, его можно поднять и усадить на колени ко взрослому даже в том случае, если он был до этого занят игрой. Некоторые дети сопротивляются и проявляют недовольство, другие смиряются и даже могут вести себя так, словно ничего не имеют против. Но это не значит, что у ребенка не было собственных желаний, – это значит, что он отказался от них. Взрослые не всегда понимают, что нарушили границы ребенка.

Рассказывает Арсений П., 37 лет:

«Когда мой сын был маленьким, его невозможно было увести из песочницы, никаких уговоров он не слушал, тогда я просто брал его поперек живота и уносил. Он орал, конечно, очень громко, пока песочница не скрывалась из виду, но стоило свернуть за угол дома, и он замолкал. Я ставил его на ноги и мы дружно шли домой».

Отцу и в голову не приходит, что то, что он делал, – это насилие. Взрослым часто кажется, что у них просто нет другого выхода, кроме как воспользоваться своим преимуществом. В самом деле, как поступить, если дитя с плачем выпрашивает игрушку в магазине или норовит врезаться в прохожего на своем маленьком самокате? В идеале – заранее объяснить ребенку, какая ситуация предстоит и что в ней позволено или не позволено делать. Заранее придумать, какие есть варианты взаимодействия с бабушкой: может, внук может помахать ей рукой, послать воздушный поцелуй. Но взрослые устают, у них не всегда есть резервы, чтобы предусмотреть все варианты или быстро сориентироваться в текущем моменте. Вероятно, мы обречены на родительские ошибки в той же степени, в которой обречены на ошибки вообще (в самом деле, кто безупречен?). Вопрос в тенденциях: готовы ли мы видеть в собственном ребенке отдельную личность, заслуживающую уважения.