– Вредительство – сырой автомат принять на вооружение.

– А лучшего нет. Разве что в Швеции купить, как все остальные сделали. Ладно, есть шанс, что покрышевские ребята и в этот раз постараются. Я надеюсь, что они осознали всю полноту пугающей картины… И что домой им хочется не меньше нас. Курс менять мы не можем, скорость тоже. Понадеемся на летунов. Было бы странно, если бы с улучшением погоды Мур не задействовал свою авиацию. Если самолеты до нас доберутся, я имею в виду до кораблей, то он может и второй раз рискнуть. Если догонит. Тогда придется в одиночку отбиваться от всей компании, а это не просто малоперспективно. Это, в общем, смерть. Даже если мы хоть одного выбили, их все равно для нас слишком много…

Ни Левченко, ни Бородулин, до сих пор разрисовывающий таблицы стрельбы главным калибром за двадцать второе, не могли знать, что «выбить» одного противника им все-таки удалось. «Советский Союз» дважды сумел попасть в флагманский линкор флота метрополии с такой дистанции, что на нем начали подозревать русских в превосходстве артиллерийского радара над их собственным. Сами англичане и в бою с «Шарнхорстом», и в сражении с русскими линкорами использовали радар лишь для ориентации башен, переходя на оптику немедленно после того, как такая возможность появлялась.

В бою с русскими в «Дюк оф Йорк» дважды попали по два снаряда – событие по теории вероятности малореальное. В первый раз две жуткие полуторатонные чушки насыщенной молибденом стали пробили поясную броню в пяти футах ниже ватерлинии, где она уже истончалась от надводных четырнадцати дюймов, и взорвались, проломив переборки, защищающие носовое котельное отделение. Минут через двадцать еще два снаряда попали в носовую оконечность – почти рядом друг с другом, разделенные буквально двадцатью футами вспучившейся пузырем корабельной стали. «Дюк оф Йорк», кренясь на правый борт, отвернул в сторону, и Мур, решив больше не рисковать, вывел свои корабли из боя.

Он знал, что головной русский корабль тоже был поврежден огнем главного калибра его линкоров, а второй – артиллерийским огнем не сумевших добиться ни единого торпедного попадания крейсеров и эсминцев Гонта. Горели русские корабли достаточно ярко. Теперь «файрфлай» нашел русскую эскадру в покрытой мраком северной части Норвежского моря. И принятое с него сообщение о том, что у противника были не два линкора, а линкор и гораздо меньший, хотя и похожий на него корабль, заставило адмирала замычать, обхватив голову руками.

Немецкие тяжелые корабли тоже были похожи между собой, отличить в скоротечном ночном бою «Адмирала Шеера» от «Адмирала Хиппера» или даже «Тирпица» было бы весьма сложно, но что до такого же смогли додуматься русские, никому до сих пор в голову почему-то не пришло. На британских линкорах, как обычно в больших походах, заканчивалось топливо, и адмирал не счел возможным лишь с двумя неповрежденным кораблями, к тому же потратившими половину боезапаса, продолжать погоню, как он считал, за двумя линкорами, каждый из которых превосходил «Кинг Джорджи» в огневой мощи.

Теперь противник уже находился в сотнях миль и от него, и от Бонэм-Картера с его тихоходным старьем. И лишь ушедшие на север еще до боя авианосцы оказались способными просчитать курс русских кораблей и найти их практически сразу после того, как улучшившаяся погода сделала реальной возможность воздушной атаки.

Погибшие летчики – второй лейтенант и авиаспециалист второго класса («Бритый Хвост» и «Эрк» по классификации, принятой в Королевских ВВС «среди своих») – принадлежали к 1770-й эскадрилье «Индефатигебла», уже потерявшего один истребитель двадцать второго числа, когда казалось, что русских вот-вот найдут и утопят. Разбившийся в тот день «сифайр» и сбитый этим утром «файрфлай» не слишком ослабили ударную мощь авианосцев. Но то, что истребители русских способны перемолоть обе авиагруппы не хуже, чем они сделали это с группой покойного «Беннингтона», в дополнительных объяснениях не нуждалось совсем.

За последние месяцы оба авианосца пережили немало перемен, «Формидебл» вообще собирались отправить на Дальний Восток, и только авария в машинах позволила ему остаться на том театре военных действий, где его присутствие имело какое-то значение. Оба корабля меняли составы авиагрупп и количество самолетов в эскадрильях, готовясь, как оказалось, именно к этому дню.

В десять тридцать «Индефатигебл» и «Формидебл» начали поднимать в воздух самолеты – «сифайры», «эвенджеры», «корсары», только что дозаправившиеся, вернувшиеся из разведки «файрфлаи». Это заняло достаточно много времени, и только через двадцать пять минут последний торпедоносец «Индефатигебла» поднялся с очистившейся взлетной палубы.

Англичане знали, что им предстоит, но надеялись на лучшее. Боевой дух, уверенность в победе – все это слова, отражающие всего лишь разную степень надежды остаться в живых.

25 ноября 1944 года, 12:15–12:55

Как это часто бывает в воздушных боях, враги заметили друг друга одновременно, и буквально за несколько десятков секунд строи эскадрилий из набора бликуюших черточек где-то на самой границе видимости превратились в стаю звенящих хищных машин, ощетинившихся пулеметным огнем, несущихся прямо на тебя.