Мама отмирает и идет к двери, а взявшись за ручку, поворачивается ко мне.

– Тогда посидишь до отъезда недельку дома. Я предупрежу Ивана, чтобы никуда тебя не выпускал.

Боже мой, это такая дешевая месть! Но для меня важнее учеба, которой меня могут лишить. Так что придется побыть неделю Рапунцелью. Жалко, принца нет, который меня из этого дерьмо-замка вытащил бы.

Мама хлопает дверью, а я подтягиваюсь к изголовью и упираюсь в него спиной, чтобы позавтракать. Такие задушевные разговоры с членами семьи давно перестали вызывать у меня панику или апатию. И аппетит я не теряю, назло всем. Так что с большим удовольствием уминаю все, что приготовили золотые руки Зинаиды.

Через два часа я слышу, как мама прощается с нашей экономкой и куда-то уезжает. В Питере у нее нет подруг, но есть те самые жены партнеров отца, так что я уверена, что ее куда-нибудь да пригласили. А значит у меня есть время до вечера.

Я быстро переодеваюсь в спортивный костюм, затягиваю длинные волосы в узел и набираю Глеба.

Он отвечает бодрым голосом:

– Лер, привет! Неужели ты в Питере?

Он знает, что я постоянно мотаюсь в родовое московское гнездо и в Питере зависаю лишь на период учебы.

Его голос моментально успокаивает, словно не было и нет ничего плохого в моей жизни.

– Туточки, только под замком. Приедешь ко мне в гости? Погуляем во внутреннем дворе.

Глеб молчит пару секунд, а потом спрашивает:

– А хочешь, я тебя украду? Покажем с Мотом новый зал, куда нашу секцию перевели. Там же капиталка, как ты помнишь, началась, но Булатовичу сказали, что уже обратно дергать не будут, будем сидеть в этом отличном новом помещении.

– Не кради, просто приезжай поболтать. Это всего на неделю, – отвечаю с улыбкой, а в голове так и крутится образ Градова. Кто и мог бы меня выкрасть, то только он. И не потому, что я так хочу или романтизирую его, а просто ему ничего не будет за это.

А Глебу будет. И я никогда не подвергну друга опасности.

– Ладно. Взять тебе что-нибудь?

– Аха, купи шавухи, пожалуйста. Очень соскучилась по питерской еде.

Глеб смеется.

– Тогда двойную закажу и квасика. Скоро буду. Не грусти без меня.

– Жду, – улыбаюсь до ушей и отключаю звонок.

Глеб всегда мне кажется старшим, хотя он только-только поступил, на пару с Матвеем. Но они уже четко знают, чего хотят в жизни, готовят работы и курсовые, а Мот – научный проект. Я, по сравнению с ними, плыву по течению и совершенно не знаю, куда меня прибьет волной.

Как всегда, мне удается уговорить Ивана выпустить меня во внутренний двор комплекса. Все наши помощники относятся ко мне хорошо, потому что знают, что я никогда не буду их подставлять. Да и как можно наплевать или подставить человека, который берет на себя львиную долю по устройству твоего личного комфорта.

Если бы не Зинаида, то я бы сбежала из дома лет в пятнадцать. Только ей удается примирить меня с семьей, но не в этот раз.

– Лерочка, тебе с собой чай сделать? – спрашивает меня миловидная Зинаида, поправляя фартук. Планирует готовить обед, а затем ужин.

– Мне квасик привезут. С другом встречаюсь внизу. А вы зачем согласились из отпуска выйти? Не надо было трубку брать.

Зинаида смотрит на меня ласковым взглядом и отвечает прямо, как только бывает в наших с ней разговорах.

– Ирина звонила ночью и еле говорила. Я сразу поняла, что она опять сорвалась и будет теперь каждый день «отдыхать». А ты тут одна, никого из дома не взяли, а Ваня чаще с боссом, так что подумала, что для собственного успокоения мне будет легче сместить отпуск на неделю.

Я подхожу, по сути, к чужой для меня женщине и обнимаю ее, как родную тетю. А может быть, как мать. Я уже не помню, когда хотела обнять маму так же крепко. Зинаида гладит меня по волосам и приговаривает, что все будет хорошо.

Но мы с ней обе знаем, что все будет только хуже. Скоро мама прекратит контролировать зависимость и даже хотя бы маскироваться для приличия. Отец погрязнет в рабочих сделках и растеряет последние крохи внимания к семье. Я обязательно уйду при первой же возможности. А Ларион, на все сто процентов, сбежит на учебу в Америку, не от большой любви ни к учебе, ни к Америке, но там от него отстанут. У него же мой пример перед глазами – Питер никак не помог, наоборот, теперь при любой провинности меня моей учебой шантажируют.

В кармане звонит телефон, и я размыкаю объятия, чтобы достать его. Глеб. Я отвечаю, что уже спускаюсь. Зинаида смотрит на меня с улыбкой.

– Точно не надо с собой собрать перекус?

– Мне двойную шаверму с квасиком привезли.

– Я ничего не слышала, – смеется она и провожает меня до двери. Я бегу к лифту, спускаюсь в холл, а там кидаюсь обнимать Глеба, который держит обещанный пакет с едой. Он смеется и прижимает меня крепко к себе. У него теплые руки и приятный запах геля, который я ему всегда дарю, потому что он не понимает, как можно тратить столько денег на гель для душа. А я считаю, что это запах создан для Глеба – свежий и деликатный. Как и его характер.