— Нет, — ответил Джомми с улыбкой. — Я просто пошёл за помощью.

— Хорошо, что ты это сделал, — сказал Тад, положив руку на плечо Джомми. — Ещё несколько минут — и нам бы конец.

Джомми пожал плечами.

— Мне показалось, у вас всё было под контролем, когда я вернулся.

— Остаёмся живыми, — заметил Зейн.

— Здесь нет городской стражи, — сказал Донмати.

— Я и не ожидал её здесь, — ответил Калеб, указывая на дальние ворота через улицу. — Кто-то убил стражников и поставил Ночных Ястребов охранять ворота. Городская стража, вероятно, мертва или занята поддержанием порядка на параде. — Он поднял меч и перевел дыхание. — Мне нужно, чтобы двое из ваших людей обыскали трактир. Возможно, они найдут что-то полезное. Потом отправьте кого-то, чтобы передал Чезарулу, что мы идём во дворец.

— Мы? — переспросил Тад.

— Кто бы ни организовывал этот ночной беспорядок, — ответил Калеб, — он ожидал, что вот эта кучка, — он указал на мертвых Ночных Ястребов, — поднимется на верхние уровни дворца и начнет убивать. Вместо этого они получат нас.

Приказав остальным следовать за ним, Калеб повел оставшихся мечников Конклава к неохраняемым дворцовым воротам.

* * *

Тем временем небо взорвалось фейерверками, а толпа ликовала и смеялась. Каспар не обращал внимания на пиротехнику и продолжал внимательно изучать лица вокруг императора. Он заметил, что две дюжины молодых женщин-служанок, которые когда-то окружали императора во время его шахматной партии с Каспаром, теперь тихо присоединились к своему господину, проскользнув в разные места, образовавшие круг вокруг помоста. Эти места остались бы незамеченными, если бы Каспар не был сосредоточен на наблюдении за императором, а не на фейерверке.

Амафи подошел ближе, и Каспар сказал:

— Видишь тех куртизанок, что стоят рядом с домашней стражей?

— Они прекрасны, ваша милость, — ответил Амафи.

— Да, но как они стоят?

— Не как игрушки для императора, а как будто охраняют его.

Молодые женщины, которые в присутствии Каспара хихикали и прихорашивались, теперь стояли с принужденными улыбками, их глаза беспокойно скользили по площади.

— Не смотри им в глаза, — сказал Каспар с улыбкой, как будто рассказывая Амафи что-то забавное. — Теперь смейся и смотри на фейерверк.

Амафи последовал совету и сказал:

— Они также обыскивают толпу. Для чего, ваша милость?

— Возможно, они ищут нас, — прошептал Каспар, наклонившись к уху Амафи. — Где Паско?

— На другой стороне площади, как вы и приказали.

— Хорошо. Теперь, если мы сможем…

Не успел он закончить, как император поднялся.

Увидев, что император Дюгай встал, церемониймейстер ударил каблуком своего посоха по мраморному полу. Звук разнесся по толпе, и многолетние придворные тренировки возымели действие: через несколько секунд вся верхняя площадь погрузилась в тишину.

Те, кто находился внизу, также замерли, увидев императора, стоящего перед своим троном. Единственные звуки доносились с другого конца бульвара, слишком далеко, чтобы простые люди могли разглядеть происходящее.

— Сейчас! — сказал Каспар. — Все начнется сейчас!

Глава 22

Противостояние

Каспар схватил Амафи за плечи и сказал:

— Будь готов!

— Что мы ищем? — спросил Амафи, слегка опешив.

Каспар ответил, когда император поднял руки:

— Я не знаю.

Император Дюгай произнес:

— Мой народ!

Его голос звучал удивительно мощно для человека его возраста. Каспар не сомневался, что все, кто находился на двух площадях под ним, слышали своего правителя.

— Сегодня мы празднуем День середины лета, праздник Банапис!

Толпа одобрительно загудела, и император на мгновение приостановился. Каспар, крепко сжав в левом кулаке подаренную Пагом побрякушку, переместил правую руку к рукояти меча. Он был готов ко всему.

Каспар взглянул на двух королевских братьев, окруженных своими семьями. Сециоти и Дангай наблюдали за дедом. Легкое удивление на лице старшего брата выдавало его неподготовленность к тому, что император собирается делать сегодня вечером.

Дангай, заметив взгляд Каспара, слегка кивнул. Каспар заметил, как принц мягко побуждает своего юного сына занять позицию за его спиной, а его рука переместилась на эфес меча.

— У нас есть много причин для радости в Империи! — воскликнул император. — Мы живем в мире, и наши урожаи изобильны. Но есть и повод для печали.

В толпе воцарилась тишина — это было неожиданно в разгар величайшего праздника года.

— В самом сердце Империи, среди всех наших щедрот, есть те, кто хочет, чтобы все наше величие превратилось в пепел! Среди нас есть те, кто стремится вонзить кинжал предательства в сердце Кеша. И даже сейчас эти предатели стоят среди нас!

Император продолжил:

— Горе, о Кеш, что отцу приходится сталкиваться с таким горем, ибо именно от тех, кого он любит больше всего, от тех, от кого он ждал величайшей радости, поднимается эта мучительная измена!