— Ты всю жизнь прожил на берегу озера и так и не научился плавать, — парировал Тад, его голос повысился от разочарования. — Это глупо! — крикнул он. — Накор говорит, что ты должен научиться плавать.

Мальчики стояли у дерева на краю озера. Другие ученики плескались на мелководье, а некоторые плавали в более глубокой воде. Тад всегда был неплохим пловцом, а вот Зейн так и не научился. Тад вспомнил, что он никогда не видел, чтобы приемный брат когда-нибудь плавал.

В это время из-за холма появились шесть сестер Питирендара, негромко переговариваясь на своем инопланетном языке. Оба мальчика уже привыкли к странному характеру многих обитателей Острова Колдуна. Хотя среди его обитателей было немало очень странных инопланетян, большинство составляли люди, в том числе и несколько девочек, с которыми мальчики успели подружиться. Но по какой-то причине шесть сестер вызывали бурную реакцию у большинства юношей на острове, и Тад с Зейном не стали исключением.

Четыре девушки были обнажены — как они и предпочитали, — а две другие были одеты в простые белые купальники, которые они сбросили, когда добрались до берега. Все шестеро без труда соскользнули в воду, и Тад сказал:

— Ну и ладно. Оставайся здесь, если хочешь, а я иду купаться!

Зейн поднялся на ноги и сказал:

— Может, ты и прав. Может, пришло время учиться. — Он поспешил за приемным братом и плюхнулся в воду.

Накор и Калеб наблюдали за ними с небольшого расстояния.

— Как они поживают? — спросил Калеб.

— Они хорошие ребята, — Накор пожал плечами, — но если бы не твой несчастный случай с бандитами, они бы никогда не попали сюда. У них нет никаких особых способностей, умений или талантов, которые мы могли бы заметить.

— Разве что они хорошие парни, — сказал Калеб.

— Хороших парней у нас в избытке, — ответил Накор. — Нам нужны безжалостные ублюдки, которые с радостью вырежут сердце собственной матери, если понадобится.

Он начал отходить от берега озера, пока мальчики плескались и обменивались брызгами с питирендарскими девушками. Калеб зашагал рядом с ним. Они начали долгий путь от берега озера до виллы.

Раны Калеба почти полностью зажили, и теперь он передвигался с минимальным дискомфортом.

— Знаешь, если бы мой отец не был тем, кто он есть, я бы тоже был всего лишь «хорошим мальчиком».

— У тебя много особых способностей, — сказал Накор.

— Например?

— Ты замечательный охотник, обладаешь необыкновенными близкими к эльфийским способностями к слежке и лесоводству.

— Как и любой талантливый юноша, которого отправили жить к эльфам, Накор. — Он окинул взглядом остров и спросил: — Много ли ты видишь здесь искусных охотников?

Накор молчал.

— Мы оба знаем, что одной из причин, по которой меня отправили жить к Томасу в Эльвандар, было то, что здесь я был несчастлив. Отец решил, что перемены пойдут на пользу, и он был прав. Есть разница между тем, чтобы быть единственным человеческим мальчиком среди эльфов и относиться к нему с уважением, и тем, чтобы быть единственным юношей без магических способностей среди волшебников и относиться к нему с презрением.

— Презрение — слишком сильное слово, Калеб.

Калеб посмотрел на Накора.

— Ты не всегда был рядом, как и отец. Мать видела и пыталась защитить меня, как и Магнус, но дети могут быть жестокими, Накор. Если тебе нужны бессердечные ублюдки, бери их в детстве и не позволяй учиться состраданию.

— В твоих словах звучит горечь, — заметил Накор, когда они подошли к кухне.

— Правда? Я не чувствую горечи, но, думаю, некоторые раны, даже детские, никогда не заживают. Они просто тускнеют.

— Что же тебя на самом деле беспокоит, Калеб?

Они миновали кухню и продолжили путь к главному зданию виллы Беата.

— Я чувствую себя бесполезным и не на своем месте. — Калеб остановился, когда они подошли к открытой двери в соединительный зал. — Я по большей части посыльный, разносящий депеши, которые недостаточно важны для Магнуса, тебя или любого транспортного средства, использующего магию.

— Я знаю, что могу вписаться туда, куда Магнус не может, но кроме этого, какая от меня польза?

Накор начал что-то говорить, но Калеб поднял руку. Его карие глаза приняли серьезное выражение, а в голосе прозвучали нотки гнева.

— Как ты думаешь, если бы в той повозке был Ког Ястринс или Каспар из Оласко, они бы не получили ни царапины после того, как разогнали тех бандитов?

Накор молчал.

— Я неплохой фехтовальщик, Накор. Лучше среднего, но не выдающийся. Я хороший охотник — возможно, даже отличный, — но насколько это полезно в борьбе с нашими врагами? Я неплох в разведке. Как и многие другие мужчины. Я хочу сказать, что ничего особенного я не умею делать, ничего, что позволило бы мне выложиться на полную катушку.