Я окликнул Машу Зотову из нашей группы, невысокую стройненькую блондиночку в очках, которая возвращалась из буфета, судя по пирожку с ливером в руках.

— Привет! Ты не знаешь, за компом… ой, за ЭВМ поработать можно?

К моему удивлению, Маша отреагировала на вопрос совершенно спокойно. Наверное, как и Валька, списала мои некоторые странности на недавнюю травму. Пожав плечами, она проглотила последний кусок пирожка, вытерла губы и, растягивая слова, сказала:

— Ремизов, ты опять, что ли, головой где-то приложился? Тебя словно подменили. Постоянно там торчал, а теперь спрашиваешь. Бери на вахте ключ и работай. Сегодня Клавдия Петровна дежурит, она добрая. В первый раз, что ли?

Маша приехала поступать в университет из небольшого городка и усердно «акала», изображая из себя коренную москвичку. «Ага, — пронеслось у меня в голове. — Да, в первый раз в жизни я, парень из двухтысячных, сяду за работать за машину, которая в моем мире, наверное, уже стоит в музее. Исторический момент. Зря ты, Маша, не фотографируешь меня. Будет что рассказать потомкам».

Значит, незнакомый мне Матвей любил задерживаться допоздна в аудитории, работая за компьютером. Что ж, это неплохо: в ближайшее время мне придется тут торчать постоянно, и не придется оправдываться перед друзьями. Меланхоличная старенькая вахтерша смотрела телевизор. Моя просьба дать ключ от аудитории ее, как и Машу, тоже совершенно не удивила. Видимо, здесь так было принято делать. Не отрывая взгляда от черно-белого экрана, она положила передо мной ключ и журнал. Я здорово волновался: сейчас впервые поработаю за старым компом! От волнения я чуть было не расписался в журнале своей настоящей фамилией, но вовремя спохватился, зачеркнул ее и аккуратно написал косым почерком: «М. Ремизов, группа 201». Так на обложке своих конспектов писал Матвей.

В аудитории было тихо и просторно. Никаких современных компьютеров там, естественно не было. Там стояла ЕС-1066. Это была так называемая «большая машина», которая обеспечивала пользователям терминальный доступ. Иными словами, к одной ЭВМ могли подключиться много пользователей, у каждого из которых был свой монитор и клавиатура, громоздкая, нелепая и неудобная. Надо сказать, что эта машина совсем не походила на современные компактные компьютеры. Я напряг память, пытаясь вспомнить все, что рассказывал мне отец про старые компьютеры. Так и есть. Жесткий диск у ЕС-1066 был размером с холодильник в продуктовом магазине. А процессорный блок надежно работал при температуре не выше восемнадцати градусов. Обеспечивал ее фирменный кондиционер, который не отличался надежностью. Отец говорил, что в НИИ, где он работал в середине восьмидесятых, те, кто хотел вволю поработать летом за компьютером, приходили пораньше, часам к семи утра. К двум часам дня работать было уже совершенно невозможно.

Ну что ж, громоздкость старой техники меня не пугает. В конце концов, я же не собираюсь ее забирать с собой в 2024 год. А вот с языком программирования посложнее. Оказалось, что писать свой симулятор времени мне придется на языке Фортран-77, с которым я раньше вообще не сталкивался! И недостаточно было просто хорошо знать язык программирования: нужно было освоить еще нудный процесс печатания. Это была та еще мука! По мере набора символов на ужасно неудобной клавиатуре я постоянно ошибался и ругался. Пару раз даже хотелось все бросить, встать и уйти. Встроенный отладчик не распознавал ни неверно набранные команды, ни пропущенные символы. Отладка большой программы была очень нудным делом. Зачастую ее проще было набить заново, чем водить карандашом по экрану в поисках ошибки.

Через некоторое время я, однако, немного освоился за непривычным для меня агрегатом. Синтаксис языка — не такая сложная вещь, если в целом умеешь программировать. Как все-таки здорово, что я получил в Бауманке хорошую базу программирования! Однако оказалось, что писать код без подсказок — гораздо труднее, чем я предполагал, настолько я привык к мониторам с хорошим качеством изображения, подсказкам и подсветке в привычных мне программах, быстрому запуску… А я еще был недоволен, что современные программы едят много оперативной памяти и нагревают мой ноутбук… Да они — просто сказка! Неверно набранные символы тут же подсвечиваются, ошибки можно сразу же увидеть в логах… А теперь пришлось об этом забыть. Да и клавиатура жуть какая неудобная! Нет, определенно, чтобы жить в восьмидесятых и работать за компьютером, нужно было иметь титаническое терпение.

Через несколько часов наконец отвел от монитора воспаленные глаза, встал и размялся. Так, на сегодня работы хватит. Я уже стал клевать носом — все-таки больше суток на ногах — и начал допускать ошибки. А отладка на такой машине — дело крайне долгое и нудное, проще написать программу заново. Да и за окном начало темнеть.

Первые подвижки есть — я разобрался в синтаксисе нового для меня языка и, кажется, придумал в общих чертах, как реализовать свою идею. На работе в своем мире я занимался тем, что писал вместе со своей командой видеоигры. И одним из популярных сценариев было перемещение героя во времени. Попробую воплотить это теперь в реальном мире и на новом для меня языке. Есть у меня пара идей насчет моделирования временных процессов… Но это завтра. А сейчас сохраню написанный файл, быстро отдам ключи от аудитории на вахту и пораньше приеду в общагу. Нужно еще раз внимательно перечитать книжку, которую я нашел на полке у Матвея. Кое-какие интересные мысли он подчеркнул карандашом.

Однако до чтения своего пособия по разработке временного симулятора в тот вечер я так и не добрался. Меня снова ждали приключения.

Глава 11

Клетчатые

Выйдя в университетский дворик после долгого сидения за ужасно медленно работающей ЭВМ, я с удовольствием вдохнул прохладный осенний воздух, поймав себя вдруг на мысли, что впервые за неделю я снова остался один. Дни пролетали со скоростью света: я то ходил на лекции с ребятами, то подрабатывал в магазине с ними же. Валька, видимо, считал, что я очень переживаю из-за разбитого плеера и наушников, да и в аварии все же побывал, поэтому всеми силами старался меня развлекать, ни на минуту не оставляя одного. Что ж, его можно понять — он искренне переживал за друга. Мне бы такого товарища в реальной жизни вместо ненужной тысячи номинальных «друзей» в социальных сетях, шлющих мемы и гифки. Большую часть этих так называемых «друзей» в глаза-то никогда не видел! Жаль, что придется прекратить нашу с Валькой и Ленькой дружбу, когда я закончу работу над своим симулятором. Но я твердо решил не сдаваться, пока не достигну своей цели и не предотвращу те страшные события. Уже готов сохраненный файл строчек на сто кода. Как же медленно, долго и неудобно печатать на этой увесистой клавиатуре! Как долго запускается машина!

Нет, нельзя мне сильно привязываться к жизни в советских реалиях. Моя миссия — написать и запустить симулятор временных процессов. А там уж пусть на свое место возвращается прежний, настоящий Матвей.

Я вдруг понял, что так и не погулял по Москве восьмидесятых, за исключением того дня, когда самостоятельно съездил в «Склиф»! Тогда меня прямо у дверей встретил Ленька, а потом мы провели небезынтересный вечер в кутузке, где я неожиданно для себя избавился от злосчастных долларов и стал обладателем пачки новеньких хрустящих советских купюр, а Валька — познакомился с будущим тестем. А дочка внешторговца Дмитрия Олеговича Тамара тем временем убедилась в искренности чувств нескладного паренька.