— Ты зря расхаживаешь по дому в прозрачном, — заметил я. — Тебя могут увидеть.

— Не беспокойтесь, господин, — улыбнулась девушка, вставая. — Снаружи остался халат. Я накину его, как только выйду отсюда. Спокойной ночи.

Она направилась к двери, грациозно покачивая бёдрами, и через пару секунд исчезла — только едва слышно щёлкнул замок.

Как и обещала Юшен, через минуту я заснул и открыл глаза, только когда сквозь щель между занавесками уже светило полуденное солнце. Приняв душ, я оделся и вышел, чтобы найти Джу и сказать, что было бы неплохо позавтракать.

Пока я уплетал яичницу с беконом и чесночными гренками, в столовую явился Рапира. Бесцеремонно плюхнулся напротив меня и сцепил худые пальцы с узловатыми суставами. Его холодный взгляд хищника уставился на меня.

— Приятного, ваше благородие, — проговорил он спустя несколько секунд.

Я проглотил кусок яичницы и отложил столовые приборы.

— Желать приятного аппетита тому, кто уже ест, противоречит правилам этикета.

— Неужели? — серьёзно осведомился Рапира. — Впервые слышу? И почему?

— Если человек ответит, у него изо рта может выпасть пища.

Мой собеседник усмехнулся.

— Ну, буду знать. Я зашёл сказать, что безумно рад, что вы, наконец, соизволили проснуться. Нам в два часа нужно быть на ипподроме. Как раз начнётся перерыв, и мы сможем сделать ставки.

— Ставки? — удивился я. — Мне казалось, что нам нужно забрать деньги у спонсора твоего хозяина.

— Хозяин не совсем подходящее слово, — помолчав, ответил Рапира. — Лучше не используйте его, если хотите, чтобы мы остались друзьями.

— А мы друзья?

— Что же касается денег, — не ответив, продолжил Рапира, — то просто забрать их мы могли бы в любом другом месте. Но наш товарищ осмотрителен и не желает просто вручить нам сумку с баблом. Всё должно выглядеть так, словно он не имеет к этому никакого отношения.

— Понимаю. Это что, один из букмекеров?

— Вы очень догадливы, ваше благородие. Мы сделаем ставку на лошадь, которая сегодня точно выиграет заезд. К всеобщему удивлению, так что котировки на неё будут очень высоки.

— Понимаю. А откуда такая уверенность в её победе?

— Вообще, вас это волновать не должно. Но почему бы и не сказать? Лошадку подменили. Ту, которая проходила квалификацию, закопали в лесу, а эта возьмёт приз вместо неё.

— И что, никто не заметит разницы? Есть же тату на нижней губе, фотографии бабок, чипирование.

Рапира мрачно усмехнулся.

— Все эти ухищрения только усложняют задачу — не более. Любые меры предосторожности можно обойти. Кожу на губе — пересадить, бабки изменить с помощью кислоты, ну а чип — перепрошить. Наша лошадка возьмёт приз, а мы получим деньги. Проблем не будет.

— Хорошо, если так. Значит, нам скоро выезжать. Я закончу завтрак, и можем отправляться.

— Буду ждать на улице, — сказал Рапира, поднимаясь. — Советую прихватить пушку, если не собираетесь в случае чего устроить на ипподроме магическое представление.

— Ты же сказал, проблем не будет.

Телохранитель Вождя пожал плечами.

— Лучше быть к ним готовым, верно?

Первым делом мы нашли человека, который вручил нам пачку денег на ставку. Выглядел он совершенно не примечательно: клетчатая кепка, ветровка, джинсы и кроссовки. Бабки передал возле автомата с газировкой — после того, как Рапира произнёс пароль.

— Всё здесь, — тихо сказал курьер, протянув ему сложенную пополам программу заездов.

И тут же растворился в толпе.

Купив билеты на заезд, мы поднялись на один из верхних рядов трибуны.

— Зачем вам такая маскировка? — спросил, косясь на меня, рапира.

— Ты про очки и бейсболку? Тут полно моих знакомых. Не хочу спалиться.

— Мы не собираемся тусоваться там, где сидят благородные, — сказал Рапира, поёрзав. Билет был зажат у него в руке, на груди висел бинокль. У меня тоже был такой — мы взяли их напрокат рядом с кассой. — Но если вам так легче, ради Бога. Мне без разницы.

Я поднял к глазам бинокль, подкрутил настройки и принялся разглядывать сидевших на вип-местах аристократов. То и дело попадались знакомые лица. А вот и граф Зотов с семейством. Правда, не в полном составе. Рядом с владельцем ипподрома сидела его вторая жена, а чуть поодаль — двое сыновей. Кажется, средний и младший. Старший наверняка тоже где-то здесь — с тренером или жокеем. Я перевёл взгляд на ипподром.

Каждую четверть дистанции отмечали столбики, на которых были установлены камеры, фиксировавшие заезды. После финиша организаторы получали проявленные кадры и могли судить о нарушениях и о том, кто выиграл — если лидер оказывался не очевиден.