Танго: "Не могу говорить. Только писать"

Диляра: "Танго, я же тебе как вменяемому мужику объяснила — не лезть туда!"

Танго: "Таков путь"…

Использую универсальную отмазку Йоды.

Диляра: "Ты понимаешь, что если вдруг что и сработает группа захвата, ты пойдешь под статью как подельник?"

Танго: "А у моего кента девчонка четкая есть в конторе. Она не позволит такой несправедливости произойти. Она знает, что я сюда зашёл за своей женщиной и ребенком."

Намекаю на нее саму.

Танго: "И ещё она согласна со мной, что женщин и детей до работы группы захвата, надо вывести."

Диляра: "Дим…"

Танго: "Яр… А кто, если не я это сделает?".

Диляра: "Выехать можешь? Поговорить надо".

Танго: "Могу, но боюсь. Что ты меня задержишь по какой-нибудь надуманной причине. И будешь держать."

Диляра: "Была такая мысль".

Танго: "Помоги девочкам или не мешай мне".

Диляра: "Все не так просто. Не забывай, что я не хозяйка в своей конторе, а слуга. И есть протоколы и законы, которые обойти нельзя. Операцией руковожу не я. А если я попытаюсь вмешаться, меня снесут, а на мое место придет более жёсткий человек. Я твою подружку утопить не хочу. Наоборот…".

Танго: "Я понимаю.".

Диляра: "Подружка твоя — не фея, понял? Мы ей до превышения самообороны кое-как скостили.".

Танго: "Так и ты не фея, Яр. Но Ванька-то тебя любит…".

Диляра: "Есть служебные собаки, а есть дикие волки. Первые иногда давят вторых, когда те начинают резать овец. Так вот я — служебная собака. А она нет, Дим."

Танго: "Да. Она та овца, что дала отпор волкам, когда собаки не смогли защитить! Осуждаешь?"

Диляра: "Она женщина волка, а не овца!"

Танго: "Она моя женщина. А я такая же служебная собака как ты. Она пришла за ребенком. Помоги нам…"

Диляра: "С ней работали психологи до того, как взять в программу. У нее нарушение социальных норм на грани социопатии! Она мыслит как преступник!

Танго: "Это от отчаяния. Тати — добрая и веселая. Ну может немного беспредельщица. Но она не преступница! Она просто… творческая нетривиальная личность и защищает ребенка."

Диляра: "Ты сам как ребенок. Дай тебе и всё! Она уже в программе. Она подписала серьезные документы по своей инициативе. Они зарегистрированы. Работает большая команда. Я как тебе ее дам?!"

Танго: "Длительность операции?"

Диляра: "Годы…"

Танго: "Вы хотите контролировать "кандидата" и набиваете его команду своими людьми? Кто ещё? Откуда ты узнала, что я здесь? Начбез?.."

Диляра: "Сотри всё. И не пиши больше. Я закон нарушаю, разговаривая с тобой об этом. Контакт только через Ивана."

Удаляю переписки.

— Митяй! — машет из окна Тико.

Подхожу к решетке.

Рядом, на подоконнике сидит Тати, с толстой детской книгой. Стройное голое бедро прижимается к решетке. Я вспыхиваю от близости ее тела.

Тико смешно прижимает лицо к решетке. Слегка давлю ей на любопытный нос пальцем.

— "Раньше у Пеппи был отец, и она очень его любила. Мама, конечно, у нее тоже когда-то была, но давно умерла… Пеппи тогда лежала в коляске и ужасно кричала…".

— Пвохая книга. Мама не умевла! Мамы не умивают. Они становятся кофечками…

Вздохнув, Тати перестает читать.

— Мы книвжечки читаем! — шепчет мне Тико. — И буковки пившем.

Встречаемся взглядами с Татико.

— Как ты, Дим?

Сжимаю ее пальцы.

— Лучше всех.

— Ты хромаешь…

— А ты сделай мне массаж.

Слышу, как открывается дверь.

— Татьяна, в гостиную подойдите. Эльдар… попросил, — тоже лёгкий кавказский акцент.

Это брат Тиграна, наверняка.

Тати сбегает вглубь комнаты.

— Папа на маму квичал… — шепчет мне Тико, жалуясь.

— За что?

Пожимает плечами.

— Пвохо себя вела? Вот…

Протягивает, чуть сминая мне лист через решетку.

Смотрю рисунок.

— Мы станем кофечкой и котеночкой. И убевжим… В лес.

— Меня возьмёте с собой?

— Да! — радостно.

— Договор! — тяну ей руку, пожимаю пальчики. — Тогда меня дорисуй здесь…

Возвращаю листочек.

— Ты себя хорошо веди, ладно? А я пока за мамой просмотрю.

Ловит пальцами мой солдатский жетон на цепочке.

— Дай? — хитренько строит мне глазки.

Там маячок. На всякий случай…

Ну у тебя-то, Литвин, приоритеты не шакальи, да?

Снимаю с шеи.