Метким выстрелом из винтовки я сразу отправил одного обратно в яму, другого подстрелил прямо в шею. На этот раз твари не пытались добраться до меня незаметными — они перли напролом, даже не замечая, что их становится все меньше и меньше. В их действиях не было логики — подставлялись под удары, почти не прятались. Какой смысл?

Открытого пространства мне хватало с головой, есть, где развернуться. Пришлось, правда, побегать.

Полетели фиолетовые сгустки кислоты, но я быстро прикрылся щитом, продолжая прицельную стрельбу.

Минуты через три все закончилось — из десяти нападавших летяг, осталось только два. Одному оторвало лапу, вместе с частью тела, и теперь, яростно шипя, он вертелся на месте, мешая грязный снег с бурой кровью. А второго я метко поразил из криопушки и чего уж таить, новая разработка Виктора и Роккерта мне очень понравилась. Жаль, что сам я отошел от своей прямой специальности — мне бы самому пушки собираться, скафы до ума доводить, а я по горам с доминаторами прыгаю.

Даже одного пробного выстрела хватило, чтобы свалить летягу. В данном случае было уже не облако сверхохлажденного газа — скорее сгусток, удерживаемый нестабильным электромагнитным полем. Оно держалось примерно секунды полторы. Попадая в жертву и разбиваясь об нее, создавалась небольшая область высокой отрицательной температуры, поражающая и броню и плоть. Под действием кинетической силы и силы инерции, облако буквально облепляло жертву со всех сторон. Мгновенного контакта хватало, чтобы цель основательно промерзала до самых костей.

Одновременно я заметил, что теперь мне стало еще проще использовать свою пси-силу. Я, почти не напрягаясь, мог разом запустить сразу три пси-удара в разных направлениях, одновременно сам прикрываясь щитом. И энергии оставалось еще порядочно. Но все равно, я слишком хорошо помнил, что Оайкен куда сильнее меня.

Там, на арене он просто играл со мной, как кошка с мышкой. Ему нужно было зрелище и он почти довел его до конца. И, похоже, его удивило то, что я сумел долго продержаться против его ударов.

А когда его самого ранили мои друзья, что-то пошло не так. Возможно, он счел это личным оскорблением? И теперь хочет реванша? Он дал мне сильнейший повод для мести — если Анна погибнет, я этого таракана из-под земли достану, сердце его сожру. Найду где угодно. Даже в его мир последую, через долбанный портал. Нужно только подготовиться. Очень хорошо подготовиться. Возможно, тот же Доминион сможет мне предложить что-то такое, что повысит мои шансы на победу.

Но если и так, этого все равно будет мало. Теперь все будет серьезно, никаких игр. Одними пси-способностями проблему мне не решить. Я не готов сражаться с таким мощным противником, хотя злость внутри меня буквально кипела и обжигала. Да, это давало мне дополнительную энергию… Для чего?

Слова Дока словно застряли внутри меня и не выходили из головы.

Развивайся, тренируйся. Возможности пси-способностей очень широкие.

Пока я размышлял над этим, летяга сраженный из криопушки начал приходить в себя. Ему понадобилось ровно девять минут для того, чтобы его жизненные процессы вновь восстановились до минимального уровня. Пришлось пристрелить его — он шипел, рычал и старался достать меня хвостом. И у него это почти получилось.

Хоть убей, а в голову ничего толкового не приходило. Развиваться, тренироваться. Да я хоть десять, хоть пятьдесят раз могу ударить пси-силой, что толку? Ее мощь куда слабее мощи Оайкена, да и щит мой оказывается, вполне пробиваем. Из-за моей самоуверенности пострадала любимая девушка.

Самоуверенность? Или я недостаточно сконцентрировался на прочности щита? Ведь раньше как-то не было необходимости его корректировать. Да и тот пришелец бил по щиту из неизвестного оружия, с ближней дистанции. Высокая пробивная мощь или что-то другое?

Видимо из подобного же оружия поразили и наших доминаторов. И дело вовсе не в кислоте, тут совершенно иной принцип, чем-то напоминающий наши рельсотроны.

А еще, там на арене, Оайкен поразил меня чем-то вроде молнии. Помниться, Док тоже смог повторить что-то подобное, значит — это возможно. Чем больше в моем арсенале будет неожиданностей для лидера пришельцев, тем лучше. Но как это освоить?

— Сраные бабуины! — выдохнул я, глядя на последнего летягу, с оторванной нижней конечностью. — Вот какого хрена вам от меня надо? Чего вы прицепились?

Но тварь шипела, извивалась, одновременно пытаясь достать хвостом. Пристрелить ее?

И тут меня посетила странная, может даже дикая идея.

Оайкен как-то проникает в мой мозг, пусть я и могу от него оградиться. Но как он это делает?

А если…

Я сконцентрировался, пристально посмотрел на раненого противника. Увидел в нем яркую пульсирующую точку, наверное, сердце — оно было внутри черепа. Мозг был там же, но имел крайне малые размеры. Все тело — это только кровеносная и пищеварительная система. Тело гибкое, ловкое и тонкое. Но лишенное защиты. Толщина и форма тела летяги не превышала десяти-двенадцати сантиметров — чем-то напоминая глубоководных скатов и морских звезд, к сожалению и тех и тех уже вымерших пару десятков лет назад. Тогда еще мировой океан сильно пострадал от резкого темпа развития промышленности…

— Ну, давай… Давай, — я пристально смотрел прямо в глаза красного уродца, снова и снова пытаясь… Что, влезть к нему в голову?

Затем, я сконцентрировался еще сильнее и вдруг почувствовал странную боль. Злость и ненависть. Они была ненастоящей, поверхностной, как будто наложенной сверху. Как бумажная обертка.

Это были его чувства. Его ощущения. Разделяющая грань чувствовалась очень хорошо.

— Покажи мне… — прошептал я, пытаясь увидеть мысли. — Ну, покажи!

И я увидел.