— Нет! Я точно что-то слышал! — не уступал я, — там звук был какой-то. Странный.

— Во дворе? — спросил Моня, — Может, это журавль на колодце скрипнул?

— Или ворота, — добавил Енох.

— Да нет же, — всё не мог успокоиться я, — звук был странным.

Я задумался, припоминая:

— Словно поёт кто-то.

Моня поёжился и пугливо оглянулся на дверь:

— Может, ну его, Генка, а? — сказал он тоненьким голосом, — давай вернемся домой? Мефодия нету, жертвоприношений больше не будет, а то, что тайны некоторые остались — так чёрт с ними. Через три дня уедем отсюда, Гудков говорил. И забудем всё, как страшный сон.

— А если жертвоприношения будут продолжаться? — не согласился я, — как местным жителям быть? Вспомни Лёлю? Вспомни Ирину? Официанта? Вот они чем были виноваты? За что их убили?

Моня промолчал.

— Нам нужно осмотреть здесь все дома и сараи, — авторитетно заявил Енох.

— Но мы же в прошлый раз всё тут облазили! — возмутился Моня.

— За эти дни могло что-то новое появиться, — не согласился Енох, — кроме того, мы тогда всё бегом, бегом. Ничего толком не разглядели. Могли важную улику пропустить.

— Ну вот и осмотри! — сказал Моня.

— Почему я? — рассердился Енох, — вместе и осмотрим.

— Потому что я уже устал! — воскликнул Моня, — я нахожусь в живом теле и устаю как живой человек. А ты — призрак. Ты не устаешь. Вот будь добр исследуй все дворы.

— Так давай поменяемся! — хмыкнул Енох, — а то тело заполучил и больше ничего делать не хочешь!

— Да ты завидуешь просто! — деланно засмеялся Моня.

— Кто завидует, я? — вскипел Енох, — было бы чему завидовать! Ты же, кроме как винище хлестать и баб охмурять больше ни для чего полезного это тело не используешь!

— Я Генку спас! — вскричал Моня.

— Тихо! Опять! Слышите? — сказал я.

— Ага, — прислушался Енох, — на улице.

— Пошли! — велел я и мы выскочили во двор. Со стороны улицы слышалось тихое то ли пение, то ли бормотание, но рассмотреть, кто это, не представлялось возможности — высокий забор перекрывал обзор.

— Лети, глянь, — шепотом велел я Еноху, — только осторожно.

Енох замерцал и исчез.

Мы с Моней остались во дворе.

— Гляди, Генка, — сказал вдруг Моня и показал на траву. — Кто-то здесь прошел.

И действительно, трава была примята.

— Следы свежие, — отметил Моня.

— Вроде туда он пошел, — я указал направление по следам к заросшему саду.

— Ага, — кивнул Моня.

— Что ага? — рассердился я, — иди и посмотри! Только осторожно. Если что — зови меня.

— А ты? — не унимался Моня.

— А я обойду вокруг избы, — сказал я, — ну не верю я, что старик вот просто так взял и испарился. Где-то он здесь должен быть. Просто мы его не видим.

Мы разошлись, каждый по своим заданиям.

Я внимательно рассматривал почерневшие деревянные стены избушки, продираясь сквозь побеги глухой крапивы и репейника. В одном месте крапива оказалась жгучая, я вовремя не заметил и влез прямо в заросли, сильно пожалив руки. В другом месте прямо к стене был навален хворост и ветки. Они лежали здесь давно, потому что частично превратились в труху, сквозь которую пробивалась новая, зелёная поросль.

Явно здесь было искать нечего, но я упорно исследовал все углы и закоулки.

Наконец, след был найден! Прямо на стене избы, которая выходила на заросли бузины, я наткнулся на такой же знак. Рисунок нанесли дёгтем и, судя по запаху, он был совсем свежим.

— Дела, — задумчиво почесал голову я.

— Там какая-то женщина поёт, — сказал Енох, который возник из воздуха и напугал меня так, что я аж подпрыгнул.

— Что ещё за женщина? — спросил я.

— Обычная женщина, крестьянка, — ответил Енох и, увидев, что я закипаю, моментально поправился, — видимо, из пятихатки пришла. Так я думаю. Больше поблизости жилья нету. Отдирает сейчас ставни от окна возле одной избы.

— Женщина? Отдирает? — удивился я, — это же мужская работа.

— Ну вот, что видел, то и говорю, — сказал Енох, — там, на избе и стёкла на окнах есть. Почти во всех избах повынимали, а там остались.

— Ладно, пойду посмотрю, что это за женщина такая странная, — решил я и переспросил, — ты всё проверил?

— Почти всё, осталось только последнюю улицу посмотреть.

— А Моня где?

— А он разве не с тобой? — удивился Енох. — Он же с тобой был.

— Он пошел по следам. Там во дворе были, — развёл руками я, — и что-то долго его нету.

— Сейчас гляну, — озабоченно сказал Енох и исчез.

А я вышел на улицу. Действительно, во дворе напротив копошилась какая-то женщина, что-то негромко напевая.