— Идёмте, — хрипло пролаял Пах и направился к выходу из кабинета. Не задавая лишних вопросов, Дин последовал за ним.

В плане хранения ценных вещей Псарь был не оригинален — глубокий подвал, разделённый на множество комнатушек с глухими дверями. Из уважения к гостю Пах запалил факел, однако Дин не сомневался, что сам он ходит здесь без света.

Нужная комнатка оказалась в самом конце длинного извилистого коридора. Псарь шепнул отпирающее слово, и массивная дверь сама сдвинулась с места, открывая проход в каменный мешок два на два шага. В центре его стояла высокая цилиндрическая тумба, верх которой был прикрыт полусферой из чёрного хрусталя.

— Интересующий нас предмет лежал здесь, — Пах указал на тумбу. — Несколько часов назад мы обнаружили, что он исчез, и хотели бы выяснить об этом как можно больше подробностей.

Дин мысленно хмыкнул на Псарево «мы», коротко кивнул и шагнул к тумбе. Внимательно осмотрел её со всех сторон, не касаясь, после чего заметил:

— Охранное плетение на месте.

— Да, — подтвердил Псарь. — Поэтому мы не стали ничего трогать и пригласили вас.

— Мудрое решение. — Дин вытащил из-за пояса защитные перчатки из кожи саламандр и, надев их, аккуратно поднял полупрозрачный купол. По комнатке сразу поплыл лёгкий запах ландыша, и Дин, покосившись на Паха, заметил, как тот по-собачьи повёл носом.

На тумбе стояло серебряное, до зеркального блеска отполированное блюдо. Дин низко наклонился над ним, изучая, и затем подозвал Паха:

— Взгляните, господин Псарь.

Тот, воткнув факел в крепление у двери, немедленно подошёл и тоже склонился над блюдом.

— Что я должен… Хотя, погодите! Серебро оплавилось!

«Неплохо», — оценил про себя Дин и сказал:

— Именно. Очень недолго, но воздействие высокой температуры всё-таки было.

Пах распрямился и посмотрел Дину в лицо.

— Хотите сказать, что предмет сгорел?

— Вполне возможно, — уклончиво ответил Дин и, поставив полусферу на пол, начертил в воздухе знак глубинного зрения. Над блюдом тотчас засветились остатки плетения — порванная Диновым вмешательством коричнево-красная защитная сеть и едва уловимое белое гало, по форме смутно напоминающее перо.

— Ангельский след! — ахнул Пах. — Но каким образом?

— Хороший вопрос, — отозвался Дин. — У меня есть одно предположение, но прежде ответьте: что за предмет здесь хранился?

— Перо ангела, — теперь Псарь не видел смысла секретничать. — Но само по себе оно бы не оставило след, нужно действие!

— Вы совершенно правы. — Дин принялся стягивать перчатки. — И раз над этим пером действие не могло быть произведено, значит, было ещё одно.

— Вы намекаете… — начал Пах.

— … на принцип подобия и огонь, чтобы сжечь связанное, — закончил Дин.

— Браво, господин Судья!

Дин всё-таки вздрогнул, когда за его спиной возник аплодирующий мессир Велиал. Пускай он не сомневался, что «консультация» не будет отдана на откуп Псарю, третий появился в хранилище чересчур неожиданно.

— Не даром мессир Асмодей так хвалебно отзывается о вас, — тем временем продолжал адский король. — Однако я надеюсь на вашу скромность — право же, распространяться о столь незначительном деле нет ни малейшей необходимости.

— Полностью согласен с вами, мессир, — Дин никогда не страдал отсутствием понятливости. — И благодарю за лестные слова.

— Это правда, а не лесть, господин Судья, — в улыбке мессира Велиала было столько обаятельной доброжелательности, что у Дина нехорошо засосало под ложечкой. — И потому говорить её легко и приятно. Господин Псарь, — он перевёл взгляд на Паха. — Думаю, нам более не стоит задерживать господина Судью.

— Да, мессир, — Пах тоже был весьма понятлив. — Господин Судья, — он щёлкнул пальцами, и закреплённый на стене факел раздвоился, — позвольте мне вас проводить.

— Вы очень любезны, — отозвался Дин. И, поклонившись мессиру Велиалу, вышел вслед за освещающим путь Псарём.

Позже, пустив найтмара неспешной рысью по раскисшей от дождя дороге, Дин думал, что теперь дело об убитом Гриме можно окончательно считать закрытым. Даже если мессир Велиал захочет копать дальше, ему неоткуда раздобыть новую информацию. А значит, для спокойной жизни Дину и Эйприл надо просто не попадать в новые истории. Не пересекаться. Не видеться.

«Так правильно и логично. Но отчего же при этом так тошно?»