Потрясающая наивность. Эйприл, а не этого мудилы.

— И заделался сталкером?

— Ну, немного.

Так.

— Где ты живёшь?

— Здесь, на втором этаже. Вот почему я говорю, что на сталкерство его визиты не тянут.

До тех пор, пока он не вломится в окно.

— Твоя сестра, как я понимаю, живёт с тобой?

— Обычно да, но…

— Но?

— Она сейчас уехала. В отпуск. В Майами. Поэтому я, собственно, и приехала в Карстон-сити. Кому-то надо присматривать за кафе.

Она серьёзно?

— То есть ты в доме одна?

— Ну да. А что?

Она в самом деле серьёзно?

Но, с другой стороны, нельзя же напроситься к ней переночевать. Не хватало ещё, чтобы теперь его «неправильно поняли».

— Запиши мой номер.

— Зачем?

— Чтобы к тебе приехали быстро и наверняка, если этот... Майк вздумает перейти к более активным действиям.

— Бросьте! Вы его так припугнули...

— Запиши. Мой. Номер.

— Хорошо-хорошо, диктуйте.

Десять цифр, а напоследок:

— И прекращай мне «выкать».

— Эм. Ладно. А как ваше... твоё имя?

Пауза.

— Дин.

Дилинь!

— Ты точно не хочешь сандвич? Или пиццу в слойке?

Дин подавил вздох. Да, он сегодня не завтракал, однако это не повод так настойчиво его угощать.

— Так и быть, пусть будет слойка. Сколько с меня?

— За счёт заведения. — За ночь Эйприл не передумала. — Присаживайся, я всё подам.

Дин бы с удовольствием устроился на прежнем месте в глубине кафе, однако свободен был лишь столик у окна. Пришлось садиться туда и торчать на виду не только у посетителей, но и у прохожих.

— Вот, пожалуйста.

Девушка поставил перед ним заказанное. Тепло улыбнулась, бросила случайный взгляд в окно и внезапно помертвела.

Не задавая лишних вопросов, Дин стремительно обернулся и как в замедленной съёмке увидел едущий мимо мотоцикл.

Пассажира на его заднем сидении.

Дуло «Томми-гана», направленное чётко на них с Эйприл.

— Ложись!

Всё, что Дин успел, это вскочить на ноги. Потом раздался звон разбитого стекла, и его толкнули в спину — так сильно, что он рухнул прямо на девушку.

«Закрыл. Хорошо».

— Дин, Господи, Дин!

— Осторожнее. — Слова почему-то приходилось выталкивать, и от них во рту стоял железистый привкус. — Здесь кругом осколки.

И наступила темнота.

Приходить в себя посреди Ничто, Нигде и Никогда — на редкость странное ощущение. И самая большая странность в том, что оно кажется знакомым.

«Я умер?»

— Пока нет, господин Судья. Однако всё в вашей власти.

Дин осторожно сел, прислушиваясь к ощущениям в теле. Лёгкая фантомная боль, не больше.

«Хотя в меня выпустили добрую очередь».

— Что поделать, этот смертный склонен к широким жестам.

Медленно повернув голову, Дин увидел импозантного мужчину в чёрном бархатном костюме.

«Брюнет, рост выше среднего, ярко выраженная гетерохромия...»

— Господин Судья, может, всё-таки соизволите вспомнить, кто вы?

И на Дина обрушилась Ниагара воспоминаний.

Мир после Сотворения.

Сомнения.

Война Раскола.

Падение.

Долгие века в четвёртом демоническом чине.

Почётная должность адского Судьи.

И совсем недавно...

«Ох, ты меня напугал. Не подкрадывайся так больше, ладно?»

Лёгкое белое платье, неуместное в середине октября. Лезущая в глаза, длинная золотистая прядь. Прозрачный, дружелюбно-бесстрашный травяной взгляд.

И крылья. Белоснежные крылья ангела.

— Эйприл?

Голос совершенно отвратительно сипит.

— Вспоминайте дальше, господин Судья.

Странная дружба, жадеит со знаком призыва. Признание на веранде затерянного в Аппалачах шале. Раскрытая тайна, последний бой — и яркая вспышка в рассветном небе.

«Дин, адский Судья, четвёртый чин, что под рукой Асмодея! Согласен ли ты лишиться крыльев и переродиться в мире смертных обычным человеком?»