Шрифт:
Дикий неконтролируемый страх за еще нерожденного малыша — вот то единственное, что я сейчас ощущала всей своей сущностью.
Волчица внутри меня злобно ощерившись, порывалась разорвать неведомого противника сию же секунду, теряя контроль над собой.
— Тали, прошу, дослушай меня… — стоя напротив с крепко стиснутыми кулаками, муж больше не пытался ко мне подойти, лишь смотрел, напряженно, с диким отчаяньем и страхом в глазах.
— Нет! — выставила вперед руки, мотая в отрицании головой, — нет, слышишь?! Никогда… Никогда больше…
Дыхание перехватило настолько внезапно, что я начала задыхаться, не позволяя закончить то, что хотела сказать Гордею.
В голове стоял шум, перед глазами все помутилось и последнее, что я почувствовала перед тем как упасть в обморок — это крепкие руки мужа подхватившего мое тело еще до встречи с твёрдой поверхностью дощатого пола нашего дома.
Глава 10
Гордей
Тихий, едва различимый плач собственной пары за дубовой дверью рвал на мелкие части душу волка, что прислонившись к деревянной опоре, бездумно смотрел в серое тоскливое зимнее небо.
Его зверь отчаянно царапал изнутри грудину, пытаясь добраться до той, что теперь ни видеть, не слышать его не хочет.
Тали…
Как же хотелось ее обнять, утешить и крепко прижимая к себе, заверить в том, что все будет хорошо…
Его сердце, его любимая девочка даже смотреть в ее сторону запретила, не то что касаться!
Но он не оставлял попыток хотя бы заговорить с ней, услышать родной голос и наладить ту связь, что Талия рвет изо дня в день, отдаляясь всё больше, причиняя боль и себе, и ему.
Больше двух дней прошло с тех пор, как он сообщил ей о страшной новости, и каждый день, сидя под дверью собственного дома как побитый пес, думал о том как все исправить.
Думал.
А выхода не находил.
Ларии не станут заключать новую сделку, пока он не выполнит условия старой, подписанной его собственной кровью.
Только если…
Безумная, но не лишенная смысла вспыхнула идея пронеслась в голове т засела, словно надоедливая заноза.
А что, если попробовать изменить условия сделки?
Доказать, что он костьми ляжет, лишь бы сохранить свою семью, не жертвуя ее будущим?
При смерти об этом не думаешь, а сейчас, он готов мир перевернуть лишь ради одного любящего взгляда Талии, что навсегда забрала его сердце и душу, будучи еще совсем маленькой девчушкой.
Он не отказался бы от нее тогда, не отступит и сейчас!
— Тали, девочка моя любимая, я попытаюсь все исправить, только не бросай меня, слышишь? Не смей бросать! — уже на ногах, прислонившись лбом к гладкому тёплому дереву, решительно произнес он, зная, что волчица его услышит.
И более, не медля ни минуты, развернувшись, поспешил прочь.
Не видел волк, как чуть припозднившись открылась дверь, как вслед ему смотрела та, что не отступит никогда!
Талия
Как же я соскучилась!
Как истосковалась моя душа по теплу, по ласке, по прикосновениям любимого волка, пусть он и от трижды подвел меня!
Как?
Как можно жертвовать своими детьми?!
Они же ни в чем не виноваты!
Все это постоянно крутилось в моей голове, и даже объяснения Касьяна, нашего альфы, не обличали поступка Гордея.
Он не знал…
Черноволосый волк думал, что ларии говорят о его жизни и именно ее, не раздумывая, он отдал в вечное услужении. И только потом, окрепнув, выяснил, что речь шла совсем о другой, еще не рожденной жизни.
Нет!
Я в горло вгрызусь, но не смогу отдать своё дитя мрачным тварям, пусть трижды они будут прокляты всеми богами сразу!
И мой муж, моя истинная половина тоже не сможет, иначе бы не прощался со мной так, словно делает это в последний раз.
Больше месяца прошло, а Гордей так и не вернулся в поселение.
"Ушел исправить то, что сам и натворил", — набатом били в голове слова сказанные его отцом.
Ни одного косого взгляда в мою сторону, ни жеста, ни вздоха не сделали Касьян и Амира, понимая, что сын все делает правильно.
Правильно…
А если не вернётся, как мне быть!?
Где взять силы жить дальше без своей половины, что стала частью меня?
— Тише, маленький, тише, — чувствуя мои переживания, волчонок пинался так, словно уже был готов встретить опасности внешнего мира лицом к лицу.