— Я тогда совсем о другом размышлял, — нехотя признался Керн. В то время, пока колдун объяснял им перспективы, он с Лектором спорил на тему того, в каком теле Вестник круче. Сова или говноголем. Победил голем. В тот же момент выяснилось, что понятие расшибиться в лепешку — это уже не метафора.

— Ладно, хватит жрать. — тролль поднялся, поднял свою сумку, оружие. — Пора выдвигаться. Э-э, я не понял, как жрать так вместе, а как нести так я?

— А ты глянь на меня… — парировал хитрый гоблин. — Кости слабые, мышц почти нет. Щуплый, здоровья нет. Гоблин это что? Тонкий ум и коварная хитрость.

Тролль откровенно заржал, но дискуссию прекратил.

Выдвинувшись, он решил возобновить обучение Трахтенберга новым словам, отчего тот был просто в восторге. В первую очередь Керн научил зеленого ругаться. Получалось эпично, хотя слегка коряво и немного пискляво.

Кстати, первый экзамен гоблин сдал на отлично. Объектом испытаний стал подвернувшийся под руку Май-о-Нез. Гоблин так обласкал туповатого гиганта, что тот едва не пришиб его дубиной. Лектор и Керн ликовали, в то время как помятый гоблин еще не понял, радоваться новому навыку или нет.

— Кто здесь обитает?

— Ну-у, сложно сказать, — гоблин всматривался вдаль, где виднелась открытая степь, почти лишенная растительности. — Ранее тут обитали огры, но орки давно вытеснили их на юго-восток. Здесь видели тауренов, кентавров, даже свинорылов. До лесов примерно день пути… Эх, был бы здесь мой «Небздящий», долетели бы за час!

— А если бы здесь был мой «Гелентваген», мы бы повеселились! — скривился Керн.

— Это чего такое? Грузовик?

— Внедорожник. С кондиционером и сабвуфером, — троллю было жарко. Он почесал себе затылок ножом, взглянул на солнце и прищурился. — Жара, блин! У вас всегда так жарко?

— Нет! — Трахтенберг вдруг остановился и тревожно завертелся по сторонам. — А-а, черт! Маньяка, на землю…

Над ними мелькнула огромная черная тень, а затем сверху, почти сразу ударило облако разогретого то ли дыма, то ли пара…

— Если замерз, то я могу тебя согреть, — рассеянно произнес я, глядя на рыжую луну и думая о том, что будет еще холоднее.

Зеленый пиромант от такого заявления чуть не подавился.

— Ну, охренеть какая восхитительная перспектива. Спасибо тебе, спасибо тебе блин огромное.

Была ночь. Какая-то очень холодная ночь.

А мы без костра.

Так получилось, что днем привалов мы не делали, стараясь покрыть как можно большее расстояние и добраться до следующего края предгорья засветло. А добравшись до небольшой пещеры, естественно решили устроить там лагерь, отдохнуть и переждать темное время суток. Лагерь, по правилам, начинают обустраивать с костра… Ну а уже потом все остальное.

— Э-эм, полагаю, что спичек у тебя нет? — я задумчиво почесал заросшую щетиной бороду, глядя ну кучку мелких палок, что удалось собрать.

— Не.

— И зажигалки?

— Тем более. Спросил, блин. Капитан очевидность.

На всякий случай порылись в сумках. Случайно нашли золотую монету. Одну штуку, да и та оказалась погнутой.

— Выбросить? — спросил я, попробовав ее на зуб. Согнул еще больше.

— Оставь, вдруг еще пригодится. Так что, ничего огнедобывающего у нас нету?

— Не.

Повисла пауза. Монета полетела обратно в мешок.

— Слушай, а может быть, ты свою способность применишь? — предложил я, когда устал тереть друг об друга два куска дерева.

— Ну, давай, собирай еще дрова.

Их тут оказалось совсем немного — собирали почти час, каменная пустыня все-таки. Три кривые сосны на километр, ага. Когда же наконец-то дрова были собраны, Николай «настроив способность», применил ее к дровам.

Стоит признать, неудачно применил. Жахнуло хоть и не сильно, но дрова все равно раскидало в разные стороны. Так ничего и не загорелось.

— Вот мы два дебила — поджечь гранатой костер! Может, магией попробовать? — закопченный и злой гоблин снова собрал дрова в кучу.

— А ты умеешь?

— Не. Ты молнией попробуй, вдруг получится.

Я тоже попробовал, но не смог. Завоняло озоном, однако дрова гореть отказывались. Совсем.

Вот и сидели мы бок о бок, здоровый краснокожий орк и мелкий зеленый гоблин. Светила луна, ухала какая-то сова. Где-то рядом стрекотали ночные насекомые, да жалобно выла какая-то птица.

— Я сейчас завою. От безысходности, — в который раз пожаловался Николай. Стук зубами стал почти не выносимым. Я тоже начал подстукивать в такт, ритмично так.