— Айвен — это от имени Иван, если его читать по-английски? — спросила Алёна.

— Типа того. Просто не хотел называть никаких своих имён.

— У тебя их много?

— Теперь много. Сперва был Александром или Алексом. Потом по документам британского парнишки значился Декстером Морганом Мурманом. А после мне сделали документы на имя Готлиба Штилльмана.

— О… Выходит, что теперь тоже, как и мы — немец. — усмехнулся Лёшка.

— А вы — немцы?

— Типа того. Из Поволжья и Оренбурга. Ведь именно там ещё со времён Екатерины селились немцы-поселенцы. Скрываясь от всяких религиозных гонений.

— Каких гонений?

— А в Европе с давних времён вечно ищут еретиков, чтобы сжечь их на костре. Ну, вот и сбегали от них люди. Кто в Америку, кто в Россию. Мы же под этой легендой сюда и попали.

— А имена какие?

— Свои оставили. Мы же ведь, типа, из русских немцев. Я и Маринка — Громовы. А Алёнка — Тихая.

— Ну, да. Она — Тихая, а я тут Штилльман.

— Если коряво переводить, то тоже получится Любимый Богом Тихий Человек. А сюда-то ты как попал, Готлиб? — съёрничала Алёна.

— Да так и попал. Еду себе, никого не трогаю. А меня тормозит военный патруль. Ищут какого-то сержантика, убившего своего командира и сбежавшего с военной авиабазы. Но быстро разобрались, что я не он, и отпустили. Не успел я отъехать километров двадцать, как остановившись возле кустов по нужде, чуть не был застрелен в спину этим самым сержантом.

— Ты просто так дал бы себя застрелить? — иронично хмыкнул Лёха.

— Да хрен там. Я у него винтовочку-то отнял и рожу набил. Потом разобрался, что к чему. Он оказался неплохим парнем. Боролся за правду и нарвался на коррумпированное руководство. Тут его и подставили. Решил я тогда ему помочь. Посадил в машину, отвёз в ближайший мотель. А этот правдолюб умудрился, пока я мылся в душе, позвонить своему брату в другой город.

— Во дурак. — прокомментировал Лёшка.

— Наутро наш мотель оцепили военные и стали стрелять. Мы свалили через заднее окно и уехали. Погоня. Перестрелка. В горах мы от них оторвались но не слишком далеко. Нам пробили бензобак. А этого чудика ещё и подранить умудрились. Я его кое-как перевязал, спрятал в пещере со всеми вещами. ну а сам пошёл навстречу преследователям. Несколько человек убил из засады. А самый старший из них взял меня в плен. Снова по голове прилетело мне тогда.

— Саня. Ты как всегда беспечен.

— Очнулся в наручниках. А этот хрен с ножом стал меня допрашивать. Я думал, что мне кирдык пришёл. Но тут, как чёртик из табакерки появился этот сержант-подранок. Пальнул картечью и снёс злодею полголовы. Расковал мне руки, а потом взял и умер.

— От чего.

— Наверное, от большой кровопотери. Но умер, как герой. Жизнь мне спас.

— Блин. Хорошие люди всегда погибают. — прокомментировала Алёна.

— Значит, я — плохой. Раз меня не убили.

— Дальше что было?

— А дальше, я вернулся в пещеру и потерял сознание.

— Ты был ранен? — спросила Маринка.

— Он же сказал. Его по башке ударили прикладом.

— А-а… Понятно.

— Очнулся я только через сутки или больше, в полной темноте. Пока я валялся в отключке, в горах прошёл сильный ливень, и грязевым потоком пещеру завалило большими камнями. Машину нашу в пропасть сбросило. Я очнулся. Ни хрена не видно. Не сразу разобрался что к чему. Ну а потом, при помощи трофейной винтовки раскопал выход. Местность вокруг не узнать. Пошёл машину искать. Решил заглянуть куда её снесло. Поскользнулся и упал с обрыва.

— Ну, ты лох. — резко обрисовал мои умственные способности брат.

— Сам дурак. — огрызнулся я. — Я двое суток без воды, еле-еле на ногах держался.

— И как тебе удалось выжить?

— Там дерево из скалы росло. Вот за него сумкой и зацепился. Несколько часов так провисел, пока меня индеец не вытащил оттуда.

— Повезло.

— Не то слово. Ну а дальше индейцы посчитали, что я там у них какой-то «белый брат» из пророчества.

— Ну, ни хрена ж себе.

— Вот и я о том же. Собралось много всяких шаманов и вождей из разных племён. Вот с одим племенем я и не поладил.

— Ты всегда на ровном месте мог найти неприятности себе на голову. — снова съязвила Маринка.

— И не говори… — согласился с ней я. — сидел у себя дома никого не трогал, а там нарисовался один молодой Гойко Митич.

— Мне нравится Гойко Митич. — мечтательно проговорила подруга брата. — Та-акой интересный мужчина…

Лёха посмотрел на неё укоризненно, а я продолжил.

— Только этого звали Орлиное Перо. Молодой, горячий. Стал на драку нарываться. Я его послал. Так он меня трусом обозвал. Ну а я его — Куриной Жопой. А он достал ножик и на меня напал. Ну, ножик-то я у него отнял. Пару раз по морде двинул… Ничего такого. А тут, как назло, его папашка нарисовался. Наехал на меня, типа я не честно дерусь и всё такое. Я и папаше его настучал слегка.