— Так что случилось-то? — повторяю я. — Серьёзные неприятности?

— Русика нашли, — говорит она, поднимая голову и, глядя безучастно, добавляет. — И… это ужасно.

— Он живой вообще?

Она мотает головой.

— Убили, — глухо произносит Ирина не своим, чужим голосом. — Я видела.

— Что видела? Можешь объяснить?

— Да, сейчас, — кивает она и трясёт головой.

— Ты видела труп?

Она отрицательно машет головой, а потом… начинает всхлипывать.

— Давай по порядку, — я беру её за руку и слегка поглаживаю большим пальцем тыльную сторону ладони. — Рассказывай.

— Из прокуратуры вчера приходили. Прямо к нам в казино. Виталий Андреевич весь вечер с ними в кабинете просидел. Сказал, что будут по очереди вызывать всех, кто с Русланом в одной смене работал. То есть получается, что вообще всех, мы же смены тасуем постоянно.

— А почему с тебя решили начать? — слегка сжимаю её кисть, возвращая разговор в нужное мне русло.

— Не знаю… Ну, я же руководитель…

— Значит ты сразу после ночи поехала туда?

— Да.

— И чего у тебя спрашивали?

— Да там, собственно, быстро всё прошло. Про работу, в основном говорили. Кто друзья, кто враги, были ли какие-то конфликты в коллективе, с кем ссорился. Возникали ли проблемы с клиентами, не было ли нарушений, в профессиональном плане, афер каких-то… Всё в таком духе. Что ещё… спрашивали, когда он последний раз был на работе.

— А когда? — интересуюсь я.

— В ночь на второе…

Угу…

— Мая что ли?

— Мая, конечно. Не помнишь, ещё та заварушка-то была с Ханом.

— Какая именно заварушка? — хмурюсь я.

— Блин… та самая, что Русик Хану подыгрывал, а шеф запалил это дело и разорался, сказал, что Русика уволит. А Юрик тогда подвякивать начал, что типа и ты этой хернёй занимался.

— А я что, действительно занимался?

— Блин, — хмурится она. — Удобно вообще-то память потерять. Я — не я, и лошадь не моя.

— Что, с Ханом что ли?

— Этого я не знаю, но по мелочам попадался не раз. С Галчой той же.

— Это кто, не соседка ли моя?

— Помнишь кое-что, всё-таки…

Я пожимаю плечами.

— Ну, короче… — говорит Ирина. — Следователь неприятный очень. Разговаривал так, будто это я Руслана… ну…

Она замолкает и качает головой.

— Пугал, мол за сокрытие информации ответственность… Показал мне… ужасная фотография… он лежал там всё это время… горло перерезано…

Она закрывает руками лицо и долго сидит, ничего не говоря.

— И как будто… — наконец, продолжает она, — ну… как тебе сказать… голова как будто еле держится…

Она поворачивается ко мне, зрачки максимально расширены. Она смотрит, не мигая, и я помимо страха ловлю в её взгляде надежду.

— Ром, мне страшно… — она смотрит на меня как на Рэмбо, который может защитить её от всего мира.

Ира наклоняется ко мне и я снова её приобнимаю. Она жмётся ко мне и я чувствую, насколько она напряжена…

— Тебе это чем-то грозит? — осторожно спрашивает Ирина, чуть отклоняясь.

Её щеки слегка розовеют и она смущённо опускает голову.

— А почему мне-то должно что-то угрожать? — её вопрос заставляет меня насторожиться.

— Ну вы же были друзьями.

— А-а-а, понятно… — киваю я. — А где я был второго мая?

— Я не знаю, — испуганно отвечает она. — Ты же не работал, у тебя выходной был. Ты вообще не помнишь?

Я отрицательно качаю головой. Нет, я знаю что делал второго мая там, в своей собственной жизни. Но чем был занят Рома, не имею никаких идей.

Ира хмурится…

Мда, вся эта свистопляска мне очень не нравится… Блин, а если меня в прокуратуру дёрнут? Я что скажу? Типа, блин, тут помню, тут не помню? Они с меня живого точно не слезут…

— Ой! — подскакивает Ирка. — Тебе же на школу пора! Побежали скорей! Тебе лучше не опаздывать.

Я тоже поднимаюсь.

— Да, пойдём.

Мы идём молча, думая каждый о своём. Я кручу в голове мысли по кругу, не находя никаких идей, как бы аккуратней проскочить по краю этой закручивающейся воронки.

Русика убили. Скорее всего, Хан. Русик мутил с Ханом, а теперь он убит. Мы с ним были не просто знакомыми, а друзьями-приятелями. Марина копает под Хана. Что-то с ним, или с нами, произошло второго мая. Я мог быть свидетелем происшествия. Хан… Хан интересовался Мариной…