– Как? – процедила Ли, чтобы не наговорить лишнего.

– Ничто не исчезает бесследно. Душа всякого живого после смерти попадает в место, существующее вне времени и пространства. В Эрмориум. О нём мне поведал Аргалион, отплатив мудростью крылатых пращуров за свободу и воссоединение с драконьим родом. На том моя любознательность не иссякла, и я узнал немало тайн Вселенной. Людской век недолог. Даже с поддержкой чар Жизни. Аргалион надеялся, что я унесу эти знания в могилу, но они лишь подтолкнули меня к поиску секрета вечной молодости, бессмертия, отличного от жалкого существования вампиром, что погибает вместе со своим создателем. Так наши дороги разошлись. Аргалион остался приверженным Свету. Я же встал на путь Тьмы, глубокой и непредсказуемой…

Шагая обратно, Леонардо провёл пальцами по костяным лепесткам высокого куста:

– Время вспять не повернуть. Однако есть шанс начать новую эру. Эру, где люди не смогут узурпировать магию Света, а сторонники Тьмы – творить бесчинства. Другие лица. Другая концепция. Иной паритет. Я готов стать его осью: вернуть существ, направить ход истории по руслу свободы и равенства, где при должном упорстве любой желающий сумеет обуздать смерть, – не дожидаясь ответа, некромант коснулся локтя Ли.

Чёрные клубы. Новая телепортация. Волосы женщины качнул внезапный жар, а серые глаза прищурились от ослепительно яркого солнца. Пока они привыкали к смене обстановки, до ушей долетели обрывки незнакомой речи и… ворчание верблюдов?.. Пустыня?.. Укрыв лицо от света, Ли осмотрелась. Догадки не подвели. Оазис. С низкими деревьями, коричневыми шатрами и смуглым людом, сплошь в бежевых халатах да бело-жёлтых куфиях. Позади же высился глиняный обелиск: не меньше трёх метров высотой, в кругу из камней – видимо, солнечные часы.

Вдруг на лицо упала тень, разменявшая жар на щадящее тепло – поднятый взор застал над головой щит из чёрного тумана. Колдовать у всех на виду? Вопросительный взгляд метнулся к Леонардо, но тот указал ладонью на бедуинов, что приветствовали его почтительными кивками.

– Перед тобою доказательство правильности намеченного мной пути, – многозначительно изрёк он. – Номады. Их присягнувшие Короне предки казнили вольных заклинателей за нежелание подчиняться султану. Теперь же потомки осознали чудовищность ошибок прошлого. Они хранят свитки с заклинаниями, верят в возрождение магии Света и не осуждают чужой выбор, даже если речь заходит о Тьме. Прозрели одни, прозреют и другие.

– Возможно. А может, и нет, – с толикой безразличия ответила женщина и снова посмотрела на колдуна: – К чему ты мне всё это показываешь? Чего хочешь от меня?

Речи Леонардо были весьма и весьма любопытны. А уж сколько вопросов порождали! Сколько тем для дискуссий! Насколько глубоко он всё продумал? Сохранение мирового равновесия. Адаптация существ в нынешних реалиях. Отношение к ним людей. Вероятность успеха в контроле желаний и стремлений сотен тысяч людей одной личностью. Бессмертие! Можно было бы даже забыть на некоторое время о принесённых жертвах… Хотя – вряд ли. Здравый рассудок подсказывал, что в процессе претворения намерений в жизнь жертв станет только больше, и, к сожалению, для Леонардо это – привычное дело. И не в её силах что-либо изменить…

– Есть все мотивы полагать, что в процессе возвращения существ мне потребуется эклектика: сочетание биполярных магий. Как властвующий над Тьмой, я хотел бы заручиться поддержкой несущей в себе Свет. Более того, ты говоришь, что думаешь: твоя беспристрастная позиция поспособствовала бы справедливости нового миропорядка. Иными словами, я предлагаю тебе стать частью грандиозных перемен. Не принимай скоропалительных решений. Подумай как следует. По возвращении я оставлю на ветке браслет. Заберёшь его в течение трёх дней, и я буду рад посвятить тебя в нюансы. Нет – с прискорбием приму отказ. А пока не откажи в совместной трапезе, возможно, последней, после которой я, согласно уговору, доставлю тебя в Эльтарон.

Леонардо мог телепортировать Ли одним касанием, но добровольность выбора подчеркнула галантно протянутая ладонь.

По-видимому, некромант хотел компенсировать потраченное время и укрепить фундамент для немаловажной сейчас благосклонности. В бескорыстность намерений верилось слабо, однако любопытство с лёгким чувством голода взяли своё – пусть эта встреча закончится на дружеской ноте: в отличие от Леонардо, Ли точно знала, что она станет последней.

После очередного перемещения пара оказалась на высокой террасе особняка, где их ждал накрытый стол и тканый навес. Женщина направила взор вдаль: за балюстрадой простирались золотистые барханы и отроги рыжих гор. Вероятно, место находилось на границе Аль Херона и Виверхэля. На это же указывала и резко ослабевшая жара – здешнее тепло приятно ласкало кожу.

За трапезой Леонардо вёл себя учтиво и, ведая, что перед ним лесная обитательница, рассказывал о тайнах пустыни. Миражи, поющие дюны, образованные зыбучими песками сокровищницы и легенды о призраках самума. Чудеса – заслушаешься. Особенно когда в хрустальных бокалах символично зеленеет кактусовый сбитень, а на серебряных тарелках благоухает страусиное рагу. За такими историями время летело невероятно быстро – вроде недавно уселись, а пылающий диск уже стекал по янтарному небосклону, призывая возвращаться домой. Так Ли и поступила.