Я лишь досадливо отмахнулся. Вот только покорения сердец хорошеньких лейтенанток мне сейчас и не хватало для полного, так сказать, комплекта радостей.

— Слушай, Яким, ты мне зубы-то не заговаривай, — проворчал я, старательно отводя взгляд от красоток в мундирчиках, так волнующе обтягивающих их аппетитные формы. — Не до того сейчас, сам понимать должен. Да и потом, были у меня в последнее время занятия поинтереснее, чем девиц по кабакам галактическим выискивать.

Наливайко понимающе хмыкнул и сочувственно похлопал меня по плечу:

— Аааа, ну да, как же, как же… Краем уха слыхал я о твоих злоключениях, Иваныч. О том, как тебя, значится, повязали и упекли куда-то на перевоспитание, — полковник осекся на полуслове и благоразумно заткнулся, наткнувшись на мой предостерегающий взгляд из-под насупленных бровей.

Да уж, лучше Якиму и впрямь не развивать скользкую тему моего пребывания в штрафбате. Спохватившись, Яким примирительно улыбнулся и с показной беззаботностью продолжил:

— Но все ведь обошлось, Александр Иванович. Ты снова на коне, в строю, при своих орлах. Видать, Бог любит отчаянных…

— Кстати, а ведь возвращением в родные пенаты я обязан ни много ни мало одной весьма достойной особе прекрасного пола, — усмехнулся я, продолжая тему.

При этой моей фразе у полковника аж глаза полезли на лоб от неподдельного изумления пополам с жгучим любопытством. Он так и застыл, не донеся вилку с нацепленным на нее мясом до рта.

— Нуу-у! — протянул Наливайко, жадно впившись в меня цепким взором прищуренных глаз. — Ушам своим не верю! Так, стало быть, в этой истории замешана еще и женщина? Не томи, признавайся — кто она, твоя благодетельница? Поди, первая красавица галактики, не меньше, опять эта очаровательная пигалица-княжна?

Я лишь загадочно улыбнулся, не спеша открывать все карты. Делиться с кем бы то ни было интимными подробностями своего внезапного освобождения, а тем паче связывать это с именем Доминики Кантор мне сейчас хотелось меньше всего. Да и не в моих это правилах — компрометировать женщин. Пусть даже речь идет о женщине в адмиральских погонах. Поэтому я решил аккуратно увести разговор в сторону.

— Прости, Яким, но давай не будем вдаваться в детали на эту тему, — как можно более непринужденно произнес я, всем своим видом давая понять, что продолжения этой животрепещущей истории не последует. — Ты ж меня знаешь — о подобных вещах я предпочитаю помалкивать. Тем более, что разговор сейчас не обо мне, а о тебе и твоих ребятах. Давай лучше вернемся к делам насущным.

Однако Наливайко оказался не так-то прост. Видать, крепко ему в печенку запал этот пикантный нюанс с таинственной спасительницей контр-адмирала Василькова из лап правосудия. Полковник упрямо наклонил голову, словно боевой конь, и прищурился, сверля меня пытливым взглядом:

— Ладно, Сашок, не хочешь колоться — твое дело, — миролюбиво пробасил Яким, поглаживая свою окладистую рыжую бороду. — Я не инквизитор какой, пытать тебя ни в жисть не стану. Тайны они на то и тайны. Но ты уж, будь добр, успокой мою трепетную казацкую душеньку хоть в одном. Так, самую малость, одним словечком обмолвись, для моего же, дурня стоеросового, спокойствия.

С этими словами Наливайко заговорщически подался вперед и понизил голос, обдавая меня ароматом перегара и чеснока:

— Скажи мне, только честно — твоя девица-то, ну, в смысле та, что тебя выручила — она, часом, будет белого цвета кожи, али как?

— Чего? — опешил я, совершенно сбитый с толку неожиданным вопросом старого друга. — Какая на хрен разница, какого цвета у нее кожа? Ты совсем сбрендил от деметрийского, Яким? Что за дурацкие вопросы?

Наливайко энергично замотал головой, отчего его многочисленные блестящие награды на кителе угрожающе зазвенели, грозя разлететься по всей кают-компании:

— Да ты не понял! Вникни, брат — ежели эта, кхм, дама сердца твоя случайным образом не черная, будто головешка дымящая, то все в ажуре. Мне это позарез знать надо…

— Ааа, вот ты о чем, — наконец сообразил я, что к чему и весело рассмеялся. — Да ты, никак, никак, ревнуешь, старый греховодник? Так вот, успокою тебя — не переживай, моя спасительница вовсе не Наэма Белло, объект твоих пылких грез и вожделений, а совсем другая женщина. Успокойся на счет этого.

— Слава те, Господи! — гулко выдохнул Яким, картинно утирая пот со лба рукавом и растекаясь в блаженной улыбке, сиявшей у него, казалось, даже в усах. — А то я уж было совсем разнервничался. Думаю, не мой ли сокол ясный, Санька-бродяга, часом, на охотничьи угодья залетел, что казаку Наливайке отведены? И что теперь, выходит, придется своего дружка закадычного на дуэль вызывать за такое дело…

— А ты попробуй, — весело рассмеялся я. — На дуэль он меня вызвать… Ты лучше сразу про харакири вспомни, быстрее будет. Головой-то хоть иногда думай, прежде чем языком трепать.

— Да чего такого сказал? — искренне изумился Яким, пожимая плечами и смотря на меня извиняющимся взглядом. — Конечно же я знаю что мало кто выйдет победителем из схватки с тобой. Это я так для проформы ляпнул… Просто если кто-то позарится на эту чернявенькую зазнобу, на Наэму мою ненаглядную, того я в порошок сотру и в шелковый блин раскатаю! Невзирая на лица, чины и былые заслуги!