В недрах опутанной стальными щупальцами тросов «Афины» только что стихла отчаянная схватка между ее измотанным, но не сломленным экипажем и рвущимися к цели штурмовыми партиями противника, а в этот момент первая волна ревущих от переполнявшего их святого боевого азарта гвардейцев Зубова, словно обрушившаяся с небес железная лавина, с оглушительным грохотом и лязгом ринулась на палубы всех четырех крейсеров Красовского, беспощадным ураганом сметая все на своем пути. Почти одновременно с «Пантелеймоном» жертвами столь же стремительной и сокрушительной атаки пали крейсера: «Прут», «Транзунд» и «Цесаревич Георгий». Полчища разъяренных «преображенцев» ворвались внутрь кораблей. Ошеломленные чудовищным натиском имперских гвардейцев, совершенно деморализованные и подавленные свалившимся как снег на голову нападением, немногочисленные в тот момент экипажи крейсеров практически не оказали никакого реального сопротивления стремительному натиску. Да и о каком сопротивлении могла вообще идти речь в подобной абсурдной ситуации?

К тому моменту, когда Зубов со своими орлами ступил на борт «Пантелеймона», большая часть команд всех четырех кораблей эскадры Красовского уже находилась на «Афине», всеми правдами и неправдами пытаясь сломить упорное сопротивление оборонявшихся. На крейсерах остались лишь немногочисленные дежурные вахты, офицеры низшего звена да горстки технического персонала. К тому же никто из них и представить себе не мог, что гвардейцы решатся на столь дерзкий и беспрецедентный шаг — открыто напасть на корабли регулярного космофлота. Ну а что вы хотели, господа хорошие? Сами первыми начали, ни с того ни с сего вторгнувшись на «Афину», вот теперь и получайте ответку по полной программе…

Полковник Зубов, следуя старому армейскому принципу «куй железо, не отходя от кассы», времени попусту терять не стал. Пройдя победным маршем сквозь опустевшие палубы и отсеки вмиг присмиревшего «Пантелеймона» и без особых усилий подчинив его себе, Демид со своим штурмовым отрядом, в котором насчитывалось никак не менее двух полных рот, через те самые переходные рукава, с помощью которых совсем недавно абордажники Красовского пытались проникнуть на борт линкора княжны, сам перешел на многострадальную «Афину», намереваясь как можно быстрее полностью очистить ее от остатков разношерстного воинства вице-адмирала.

Умело маневрируя, полковник и его бойцы, словно острый клинок сквозь масло, стремительно прошли с боями один за другим нижнюю, а затем и среднюю палубы гигантского корабля, беспощадно, но бескровно сметая все на своем пути редкие очаги сопротивления обалдевших от столь неожиданного поворота «черноморцев». Уже каких-то десять-пятнадцать минут после начала столь молниеносной контратаки, бравые «преображенцы» вышибли последние двери на верхней палубе «Афины», в мгновение ока оказавшись прямо за спинами замешкавшихся было штурмовиков Александра Михайловича, которые как раз устанавливали в тот момент заряды на массивной стальной двери, ведущей в командный отсек линкора, где находилась Таисия Константиновна с преданными ей людьми.

— Стоять — бояться, господа хорошие! Всем руки за голову и не рыпаться! — от дружного рева нескольких сотен глоток, усиленного динамиками шлемов, задрожали переборки.

Демид решительно шагнул вперед, оказавшись нос к носу с ошарашенным до глубины души Красовским. Вице-адмирал, не веря своим глазам, опешив от вида целой толпы вооруженных до зубов гвардейцев, еще мгновение назад вообще не существовавших на «Афине», ошалело смотрел за тем, как «преображенцы» на раз-два скручивают, обезоруживают и ставят на колени его бойцов, играючи управляясь с ними, точно конвоир с арестантами. Благо все те же «Ратники» пятисотой модели позволяли это делать со своими соперниками по рукопашной практически играючи.

— Полковник ?! — сдавленно просипел, наконец, Александр Михайлович, едва разлепив пересохшие от волнения губы и недоуменно хлопая глазами. — Какого дьявола вы здесь делаете?! Уйдите с дороги, не то будете немедленно арестованы за неподчинение старшему по званию!

— Арестован? — наигранно удивился Демид, надвигаясь на вице-адмирала всей своей исполинской фигурой, затянутой в золоченую броню. — Ну, уж нет, это вы, голубчик, арестованы по обвинению в государственной измене, вооруженном мятеже и злостном неповиновении Ее Высочеству великой княжне… А ну, на колени, живо! Заковать эту сволочь в магнитные наручники, — рявкнул полковник двум «преображенцам», мгновенно кинувшимся исполнять приказ командира.

Красовский, все еще до конца не осознавая реальность происходящего, брызжа слюной и ругаясь на чем свет стоит, попытался было выхватить из кобуры на бедре пистолет:

— Зубов, ты спятил! Все вы ответите! К оружию, к оружию!..

Договорить Александр Михайлович не успел. Демид, не тратя ни секунды времени на бессмысленные препирательства со своим противником, одним стремительным тигриным прыжком преодолел разделявшее их пространство и, размахнувшись что было силы, с оглушительным хрустом впечатал свой бронированный кулак прямиком в забрало уже готового было снова разразиться бранью Красовского. Раздался противный треск рассыпающегося вдребезги пластика, и почти половина бронестекла шлема вице-адмирала лопнула, разлетевшись в разные стороны сверкающими осколками.

Отброшенный чудовищным ударом Зубова Александр Михайлович отлетел спиной к переборке, врезавшись в нее так, что та жалобно загудела. Багровые капли крови из разбитого в кровь носа вице-адмирала, фонтанируя во все стороны, щедро оросили палубу. Злополучный пистолет, в котором Красовский, казалось, видел свое спасение, отлетел в сторону. Не давая Красовскому шанса опомниться, полковник в два широких шага настиг оглушенного и обессиленного врага и рывком пригвоздил его к стене бронированным предплечьем. Лицо Зубова, искаженное бешеной яростью, оказалось совсем близко от перепуганной физиономии Александра Михайловича.