– Нет, я спущусь в трапезную, пусть все приготовят как обычно, – немного подумав, ответил посол, все же воспитание не позволяло джентльмену опускаться до уровня здешних дворян.

– Как вам будет угодно, – ответил слуга, закрывая за собой дверь.

Между тем в пальцах посла продолжало лежать послание неизвестного доброхота, вызывая у сэра Витворта два чувства, противоречащих друг другу. С одной стороны, ему было радостно, оттого что у него в руках оказались столь ценные сведения, а с другой стороны, у лорда возникло неприятное чувство возможных будущих проблем, которые могут возникнуть именно из-за этих варваров. Да еще оказывается, что уже сейчас у них имеется оружие, которого у Англии нет, более того, темпы становления всей промышленности Руси вызывали оторопь у бывалого дипломата. К чему это может привести, лорд Витворт знал, пожалуй, лучше всех англичан, даже тех, которые сейчас проживали в Русском царстве, по-прежнему смотрящих на здешних обитателей как на какой-то скот, с которого можно стричь деньги, но не более того.

«Глупцы! Они даже не представляют, насколько опасны эти русские. Еще десять лет назад они проиграли битву, а уже сейчас победили своего прошлого противника. Да и как победили! Ни одной победы, подобной Полтаве, не было в истории Европы – увы, это я должен заметить с горечью. Хорошо, что флота у этих варваров нет, иначе матушке Англии пришлось бы думать о том, что на Балтике ей придется серьезно потесниться…»

Вертя в руках белый лист бумаги, лорд в который раз думал о сложившейся ситуации. Он совершенно не понимал, почему его письма в палату лордов не только остаются без ответов, но им и вовсе не уделяется должного внимания, которое именно сейчас должно быть сконцентрировано на Русском царстве.

«Да еще это посольство! Какого черта им понадобилось в Испании и Франции? Неужели царь Петр решил отказаться от дружбы с нами? Хотя какая дружба? Нет чтобы помочь ему, когда требовалось, и заиметь друга, теперь же он ищет новых союзников – и кого, спрашивается? Французов с испанцами! Впрочем, пускай ищет. При умелом подходе к только что прочитанным сведениям можно развязать в России если не гражданскую войну, то уж пару восстаний точно, вот только бы еще достойного претендента на роль лидера найти…»

Английский посол неспешно спустился вниз, уселся за стол, в мягкое кожаное кресло, привезенное им из своего родового замка как память о Туманном Альбионе. Порой бывало, чувствуя себя не лучшим образом, лорд садился в него и уходил от этого мира, вспоминая свою бурную молодость и те годы, когда юного лорда сопровождала компания таких же сорвиголов в их извечных путешествиях по просторам морей, с лихими абордажами испанских галеонов.

Медленно разрезая запеченное бедро поросенка, Витворт ненадолго отвлекся от решения насущных проблем. За его плечом стоял Уильям, наполняя бокал лорда красным полусладким вином, завезенным в Россию старым знакомым лорда из Англии, по специальному заказу посла и еще пары предпринимателей, постоянно проживающих в Немецкой слободе столицы.

Обед заканчивался, когда на улице послышались цокот подков и возбужденные голоса каких-то русских, по всей видимости, в очередной раз разбирающихся между собой столь примитивным и не джентльменским способом, как банальное убийство. Однако не было слышно ни звуков скрещивающихся шпаг, ни выстрелов пистолей, только лишь возбужденные голоса и топот ног.

А через минуту в дверь посольства забарабанили, призывая немедленно отворить, в случае же неповиновения стоящие снаружи обещали выломать хлипкую преграду. Не понимая, в чем дело, на лорда недоуменно посмотрел Уильям, в отличие от пятерых охранников посла, которые тут же выхватили свои шпаги из ножен и заняли оборонительные стойки возле двери. Недолго думая, лорд Витворт бросился на второй этаж: секретные документы и компромат на виднейших людей России остались лежать на самом виду – английский посол слишком беспечно стал относиться в последнее время к сохранению столь ценных бумаг. Его дипломатическая неприкосновенность и слепота властей на сей раз сыграли с ним злую шутку. Главный тайник посла требовалось не только открыть, но и незаметно закрыть, чтобы никто из вошедших ничего не заметил.

– Задержите их, насколько возможно, не дайте им пройти наверх! – приказал он охранникам, бегом поднимаясь верх по лестнице и нашаривая на шее связку ключей – от кабинета, сундука и тайника.

Почти сразу же разговоры за дверью стихли, и в нее бухнуло что-то тяжелое. На дверной панели образовалась трещина. Новый удар – и вновь трещина. Второй, третий – и, наконец, косяк не выдерживает, заваливаясь внутрь дома и заставляя охранников посла отпрыгнуть назад.

– Именем канцлера Головкина сложите оружие и не двигайтесь! – вышел вперед молодой капитан, с затаенной яростью глядящий на англичан, замерших перед ним; за его спиной выстроились два десятка солдат в мундирах, уже взявших наизготовку шпаги и фузеи.

Вместо выполнения приказа англичане решили было потянуть время, показывая, что не понимают сказанного, однако, вопреки их надеждам, капитан повторил приказ по-английски, заставив охранников непроизвольно сморщиться: видимо, схватки им избежать не удастся. Однако как только один из них сделал пробный выпад в сторону капитана, тут же раздался слитный залп тройки фузей, опрокинувший смельчака на спину, что сразу же поубавило пыл остальной четверки.

Вновь приказ – и на сей раз четверо воинов медленно кладут оружие на пол, сам же капитан вместе с тройкой солдат вбегает наверх, следом за послом. Остальные солдаты тут же забрали оружие, лежащее у ног охраны посла, и, повинуясь командам немолодого сержанта, повели пятерых англичан на улицу, где их уже дожидалась карета с зарешеченными окнами, а за ней стояла четверка верховых с палашами наголо. Глядя на угрюмые лица этой четверки, можно было быть уверенным в том, что они-то будут сражаться до последней капли крови, защищая вверенный груз.

Через пяток минут из дома, следом за выведенной пятеркой, появился и держащийся за окровавленный нос посол.

– Об этом узнает ваш государь, и вам не поздоровится! Вы меня слышите?! – надрывался он.

Вот только все его слова и угрозы разбивались о ледяную броню конвоиров, часть которых уже выносили на улицу мертвое тело и небольшой сундучок, обитый серебром, с узором на матовой синей поверхности в виде поднявшегося на задние лапы льва.

– Пошевеливайся и ничего не говори, твою судьбу будет государь решать, и моли Бога, чтобы он оказался в тот день в благостном расположении духа, иначе тебя ждет виселица, – напоследок с усмешкой сказал капитан, нагоняя на посла страху.