Шрифт:
Карманы мои были пусты, а мама тянула меня за руку – мы опаздывали на поезд.
Я попросил денег у мамы. Она остановилась, посмотрела на меня, возбуждённого и раскрасневшегося, и, в свою очередь, жалея меня, раскрыла кошелёк. Я схватил столько монет, сколько мог, и, рассыпая их, подошёл к инвалиду и осторожно положил в фуражку.
Он взялся за костыли и начал подниматься:
– Спасибо, сынок! Спасибо, мальчик!
Он стоял на костылях, на своей единственной деревянной ноге и кричал нам вслед.
Я, не отрывая взгляда, смотрел на него. Мама тащила меня за руку, а я помню его заплаканное небритое лицо и слова, летящие вдогонку:
– Ты будешь большой человек, мальчик!
Было жарко и грязно. Ноги мои в новеньких коричневых ботиночках заплетались.
Гудел паровоз. Мама тянула меня за руку, а сквозь грохот вагонов доносились слова: «Дай Бог тебе здоровья! Ты будешь большой человек, мальчик!»
И, догоняя нас на единственной деревянной ноге, кричал:
– Дай Бог тебе, мальчик!
Господи, Боже милостивый! Дай мне, маленькому человеку, доброты!
Храм заходящего солнца
Глава первая
Незнакомец
Этот человек должен был появиться в нашей компании. Обязательно должен.
Слишком велико было у нас желание жить и наполнять эту нашу молодость прекрасным: размытыми, пока ещё неясными мечтами о будущем; непонятными, суетливыми и тщетными стараниями вырваться, улететь наподобие птиц в какой-то другой мир, постоянный и счастливый, свободно паря над землёй, и, насмотревшись на него и впитав всё новое и интересное, возвратиться ненадолго в прошлое, отдавая ему вежливую дань, только для того, чтобы вспомнить, в общем-то, бестолковую юность, обидчивую саму на себя, и жалея о том, что она так долго продолжалась, так трудно переходила в настоящую, как мы считали, жизнь.
И такой человек появился.
Это был наш ровесник. Чуть прихрамывая, с гитарой на плече, с доброй улыбкой, он смело подошёл к нам и протянул руку:
– Коля!
Мы сидели на круглом бетонном основании водяной колонки – месте наших постоянных встреч.
Такие колонки были сделаны почти на каждом перекрёстке в нашем городке.
Нажав на короткую чугунную литую рукоятку, можно было за считанные секунды наполнить ведро водой. Сильная тугая струя воды из артезианской скважины разливалась по отшлифованному бетону и под летним солнцем быстро высыхала.
Вода бежала так быстро, что время останавливалось. Наступало безвременье.
Невозможно было его контролировать.
Опомнившись, мы отпускали рукоятку, когда вода уже замочила и ноги, и траву, и белый песок у основания колонки. Песок жадно впитывал воду и набухал морщинками, изображая из себя морской берег и дразня пространство, но потом, разглаженный солнцем, успокаивался и уходил в бетонные щели, ждать новый поток воды.
Если бы я тогда про это знал!
Я бы долго не отпускал затвор скважины и попытался бы остановить время. Но время никому не повинуется. Только воде…
Это место было удобно ещё и тем, что к вечеру, когда солнце заходило за кроны яблонь соседского сада, оно уже не обжигало основание так, что на нём невозможно было сидеть, и тумба ещё долго оставалась тёплой, а вода – холодной.
Кроме того, с этого места просматривалось всё вокруг, а мы, сидевшие на тумбе, были совсем незаметны для окружающих. Только наверняка соседи слышали бренчание нашей гитары:
«А у неё – такая маленькая грудь,И губы алые, алые, как маки.Уходит капитан в далёкий путь,И любит девушку – японку с Нагасаки!»Коля – совсем другое дело! Он сразу же спел Yesterday битлов. Да мы и сами это пели… И без него! Но после него – мы уже не пели. И без него не играли…
Коля нигде не обучался музыке. Просто сам научился.
Он с удивлением говорил:
– А что тут сложного? Вот смотри: си-бемоль, баре… – и ловко переставлял пальцы, и скользил по грифу, – всё очень просто!
Он приехал с бабушкой на каникулы в наш городок.
– Вон, смотри! – показывал он в конец улицы. – Видишь трубу, за тем домом? Вот там мы живём!
Несколько раз он шёл к нам по улице с баяном, исполняя «Коробочку». Он так задорно и красиво играл, что мы притоптывали и прихлопывали, едва не пускаясь в пляс.
Но всё-таки с гитарой он не расставался.
– Эх, – говорил он, – надо песни битлов на электрогитаре играть. Тогда совсем другое дело!
– Да ты знаешь, сколько она стоит?!
– Знаю, дорого! Рублей двести! Все битлы на гитарах фирмы VOX играют.
Он смотрел на гитару, как будто что-то ей нашёптывая, перебирал струны, потом поднимал голову, смотрел голубыми глазами мимо нас в небо и напевал: