Рыков злобно зыркнул на меня, как только услышал про председателя нашего спортивного общества. Молодой тренер хмуро свел брови к переносице. Я заметил, как он сжимает и разжимает кулаки. Уверен, будь я ближе, услышал бы даже скрип его стиснутых от злости зубов.

— Я этого так не оставлю, — Прошипел Вадим Сергеевич, а потом вышел вон из зала.

— Не к добру это, — дядя Костя устало помассировал прикрытые веки. — Этот гад злопамятный.

— На него все равно пришлось бы надавить, — сказал я. — Никак он нас не вынудит уйти. В расписании нас уже внесли. Да и весь этот конфликт провоцирует Рыков, а не мы. Он будет выглядеть невыгодно в этой ситуации. Не станет бороться в открытую, потому что побоится, что и его делишки всплывут.

— Ну да, — Константин Викторович согласно покивал. — Если и будет действовать, то как-нибудь исподтишка.

Вдруг Константин Викторович задумался.

— Он же может на ту нашу ссору сослаться. Сказать, что сейчас я его провоцирую на скандал.

— Нет, — покачал я головой. — Тогда он сам рискует попасть на проверку со стороны спортивного общества. Сор из избы он точно не захочет выметать. Рискованно.

— Ну ладно, — снова вздохнул старый тренер. — Поживем увидим.

— Одно я могу сказать точно, — ответил я. — Наше с ним противостояние еще совсем незаконченно.

Всю тренировку я обращал внимание, как Вадим Сергеевич мечется между мной и Маратом. Когда чернявый мальчишка подходил к очередному снаряду, Рыков внимательно следил за выполнением упражнений, командовал, какой поставить вес, указывал на ошибки и ругал мальчугана, если тот не мог поправить технику сразу. Заставлял его произвести лишнее повторение, когда у того не оставалось сил. К остальным же ребятам он был далеко не так внимателен.

Мы с дядей Костей это видели. Остальные же юные спортсмены не обращали на такое поведение своего тренера никакого внимания. Неопытным детям казалось, что это нормально, вполне в порядке вещей.

Однако, когда Марат отдыхал, Вадим Сергеевич постоянно следил за мной. Глядя своим задумчивым, оценивающим взглядом, он наблюдал, не пропуская буквально ни одного моего упражнения.

Когда я стал подходить к толчку, Рыков даже велел Марату передохнуть подольше после тяги, а сам, прислонившись плечом к стене, стал наблюдать за мной. Конечно же, Маратику это страшно не понравилось. Я видел, как он, прохаживаясь по залу между подходами, бросал на меня злобные взгляды.

— Вот так! Молодец, Володя! — Кричал мне довольный Константин Викторович. — Отлично получилось! По технике у тебя все прекрасно!

Я в очередной раз снял штангу и силой ног и спины отправил ее на грудь. Мягко принял. Потом, напрягшись, толкнул свои тридцать килограмм, воздев штангу над головой.

Расслабившись, опустил ее на помост.

— Ну что? Закончим проходку? Или еще пару подходов? Попробуем узнать, какой максимальный вес ты сможешь сейчас взять, — сказал тренер.

— Давайте,— сказал я. — Думаю, надо сосредоточиться на физической подготовке. Статистику собрать хотя бы за месяц, чтобы понять, как распределить тоннаж и КПШ в расписании.

— Не волнуйся, Вова, — довольно улыбнулся Константин Викторович. — Это я сделаю.

— Я помогу вам.

— А откуда ты знаешь, как это делается? — Удивился тренер. — Как расписание занятий составлять?

— Так, в общих чертах знаю, — солгал я. — Ну, вы мне можете показать же. Интересно научиться.

На самом деле, конечно, я понимал, как строится тренировочное расписание. Просто не хотел показывать этого Константину Викторовичу, чтобы не вызывать у него вопросов.

— Хорошо, — кивнул он с улыбкой.

После заминки, когда я уже хотел было пойти в раздевалку, а группа Рыкова и вовсе десять минут как разошлась, нас с дядей Костей подкараулил Вадим.

Он ждал на выходе из спортзала, опершись спиной о стену и сложив руки на груди.

— Володя, можно тебя на серьезный мужской разговор? — Спросил Рыков.

Константин Викторович нахмурил брови, и мы с ним переглянулись.

— Чего тебе от дитя надо? — Бросил дядя Костя.

— Не твое это дело, Перегудин, — огрызнулся Рыков.

— Это мой подопечный. И дело тоже мое.

— Все нормально, дядь Кость, — сказал я и подмигнул старому тренеру. — Мужчине грех от мужского разговора отказываться.

На самом деле стало мне очень интересно, что же такое задумал Рыков. Возможно, я смогу узнать от него что-нибудь интересное. Вдруг он о чем-нибудь проболтается? Вдруг бросит что-нибудь такое, за что мы с Константином Викторовичем могли бы уцепиться?

И пусть, я чувствовал жуткую усталость в теле, смешенную с приятной эйфорией. Пусть хотелось мне скорее отправиться домой, чтобы поужинать, но все равно я не мог потерять шанса поработать «двойным агентом».