Его бревна были окрашены в темно-красновато-коричневый цвет. Возвышающаяся вершина карниза была почти такой же высокой, как столетние вечнозеленые растения, росшие вокруг здания.

Это здание было моим домом. Моим убежищем. И с каждым поворотом колес я чувствовала, как оно ускользает из моих рук. По мере того, как лодж становился все меньше и меньше, я все больше и больше убеждалась, что больше никогда его не увижу.

— Ты ведешь себя глупо, — пробормотала я себе под нос, устремив взгляд прямо перед собой.

Это был всего лишь отпуск. Я вернусь через две недели или даже раньше, и мои чувства к Кэшу будут под контролем. К тому же у меня в кармане лежал чек на десять тысяч долларов.

Экономная девушка, которая когда-то выпрашивала мелочь, требовала, чтобы я убрала их в сбережения. Но женщина, которая редко тратила деньги на себя, представляла себе спа-процедуры, халаты с монограммами и походы по магазинам.

Волна возбуждения пробежала по моим венам, смешиваясь с моими нервами в пьянящей смеси предвкушения.

Орегон, я иду.

Я отправлюсь в путь, как только возьму машину.

Восемьсот тридцать одна миля. И двадцать пять центов в кармане.

Возможно, Кэрол что-то придумала. У меня не было расписания. Хотя я не собиралась проводить в дороге три или четыре недели, возможно, мне нужно было заставить себя потратить две. Четырнадцати дней было вполне достаточно, чтобы добраться до Орегона и сесть на самолет домой. Этого времени было вполне достаточно, чтобы провести лишний день или два, исследуя окрестности.

Монета в моем кармане так и просилась, чтобы ее подбросили.

Орел — налево. Решка — направо.

Я улыбнулась, мне не терпелось забрать «Кадиллак» и сесть за руль. Еще одна остановка, и я уеду.

Еще одна остановка, и я проеду четверть мили.

Кэтрин

Я подъехала к дому Джеммы и Истона как раз в тот момент, когда моя красивая беременная подруга вышла из парадной двери.

— Доброе утро, — окликнула я ее, вылезая из своего грузовика.

— Привет. — Она махнула мне рукой, приглашая подняться на крыльцо. — Истон скоро должен вернуться с машиной.

— Куда он ее дел? — Мне не терпелось отправиться в путь.

— Заправляет.

Я нахмурилась, когда добралась до верхней ступеньки.

— Я знаю, как заправляться.

— О, я прогнала его не ради тебя. Он сводил меня с ума, следил за каждым моим шагом, поэтому я его выгнала.

Я хихикнула.

— Как ты сегодня?

— Хорошо. — Она улыбнулась, подводя меня к качелям на крыльце. — Как у тебя дела?

— Нервничаю, — призналась я. — Я давно не путешествовала.

— Тебе понравится. — Она погладила свой живот, когда я села рядом с ней, ее взгляд блуждал по пейзажу впереди.

— Да, я тоже так думаю. Это была хорошая идея.

— Спасибо. — Она сияла от гордости. — Бывают иногда такие.

Как и другие дома Гриров на территории ранчо, дом Истона и Джеммы был оформлен в деревенском стиле с изысканностью. Темные пятна на фасаде подчеркивались блестящими, мерцающими окнами. Луга, окружающие их дом, цвели весенними цветами. Олениха и ее детеныш медленно вышли из рощицы тополей, прижав носы к траве и насторожив уши.

Мы сидели на качелях, мягко покачиваясь на прохладном, бодрящем утреннем воздухе. Я натянула рукава свитера, чтобы прикрыть озябшие костяшки пальцев, в то время как Джемма закатала рукава выше локтей. На последних месяцах беременности она часто жаловалась, что на улице чертовски жарко.

— Есть какие-нибудь новости от твоего частного детектива об Арии?

— Вчера вечером он прислал мне электронное письмо и сказал, что она все еще в Херон Бич. — Джемма потянулась, чтобы достать из кармана листок бумаги. — Вот ее адрес и название отеля, где она работает.

Я взяла записку и сунула ее в карман.

— Боже, это безумие.

— Возможно.

— Что, если она не захочет меня видеть?

Джемма усмехнулась.

— Я тебя умоляю. Мы говорим об Арии. Она обнимет тебя так крепко, что, наверное, сломает ребра.

Я улыбнулась.

— Верно.

Будет странно увидеть Арию после стольких лет. Я все еще могла представить, как она и ее сестра Клара стоят на автобусной остановке и машут нам, когда Джемма, Лондин и я садимся в «Грейхаунд», направляющийся в Монтану. Клара плакала, а Ария смеялась, ругая нас за то, что мы их бросили.