Кэт опустила взгляд в пол. Волосы упали ей на лицо, но я все равно заметил, как подрагивает ее подбородок.

— Мне жаль.

— Ты должен был сказать мне, — прошептала она.

— Я знаю.

— Как ты мог скрывать это от меня? Все эти годы? — Она подняла глаза, и боль на ее лице была не только из-за визита ее матери, но и из-за того, что я предал ее.

— Это было для твоего же блага.

— Да пошла ты, — огрызнулась она.

Я вздрогнул.

— Кэт…

— Ты и твоя семья всегда пытаетесь защитить меня. Но, похоже, никто из вас не понимает, что я не нуждаюсь в вашей защите. Кэрол запрещает мне общаться с персоналом курорта, пока я в этой поездке, и это для моего же блага. Джемма организовала всю эту поездку, и это для моего же блага. Ты не рассказываешь мне о том, что моя мать приехала за мной через десять лет после того, как я ее видела в последний раз, и это для моего же блага. Я не нуждаюсь в твоей защите. Я способна судить о том, что, черт возьми, для моего же блага.

— Мы просто заботимся друг о друге.

— Мне не нужно, чтобы кто-то присматривал за мной.

— Это то, что делает семья.

— Семья? — Она усмехнулась. — Ты отослал моего единственного оставшегося живого родственника. Ты лишил меня последнего шанса увидеть свою мать.

— Мне жаль. Если это так много для тебя значит, мы можем пойти и найти ее. Я поеду с тобой в Калифорнию. Мы можем уехать сегодня.

— Слишком поздно. — Глаза Кэт стали ледяными, а выражение лица — бесстрастным. — Она мертва.

Воздух в комнате замер. Мое сердце упало.

— Что?

— Она умерла от передозировки. Пять лет назад.

Нет. О, черт, нет.

— Я помню, потому что это были вторые выходные после того, как я переехала к тебе. Мы должны были пригласить всех на пиццу.

Но она отменила встречу из-за мигрени. Мы перенесли встречу на другие выходные. Вот только у Кэт не было мигреней, не так ли? Это был единственный раз, когда у нее была мигрень, и тогда я не понял, что это была ложь.

— Как? — выдавил я. Как она умерла? Откуда Кэт узнала?

— Шериф приезжал в то утро. Я была в лодже, пропалывала одну из цветочных клумб. Я думала, он приехал выпить кофе с твоим отцом. Вместо этого он пришел, чтобы найти меня. Чтобы сказать мне, что моя мать была найдена мертвой в своем доме за два дня до этого.

Я встал, готовый обнять ее и сказать, что мне жаль, но она покачала головой и отступила на шаг. У меня замерли ноги.

— Когда ее соседка рылась в ее вещах, она сказала мне, что нашла в ее сумочке четыре тысячи долларов наличными. Я никогда не понимала, откуда, но теперь понимаю. Остальная тысяча, должно быть, ушла на билет на самолет и на то, сколько бы это ни стоило, чтобы накачать ее организм метамфетамином.

Трахните меня. У меня закружилась голова, и я опустился на край кровати. Я отдал Джессике деньги, из-за которых она получила передозировку. Меня охватил ужас. Отчаяние и чувство вины затуманили мой взор. Я опустил голову, упершись локтями в колени.

— Кэт, прости.

— До этого она была трезвой. Она изменила свою жизнь.

— Что? — Я вскинула голову. — Откуда ты знаешь?

— Джемма не единственная, кто может нанять детектива, — сказала она. — После того, как я узнала, что она умерла, мне пришлось заняться ее наследством. Не то чтобы его было много. И я хотела узнать, какой была ее жизнь, но не хотела навещать ее.

Поэтому она наняла детектива. Тем временем остальные из нас понятия не имели, что она несла это бремя в одиночку.

Кэт разразилась издевательским смехом.

— Оказывается, все, что ей было нужно, чтобы завязать, — это чтобы дочь бросила ее. Согласно ее записям, она прошла курс реабилитации примерно через год после того, как я сбежала из дома. С тех пор она оставалась трезвой. Она работала в местном приюте для женщин. Она переехала в более приличный район. Одна из ее коллег по приюту рассказала моему детективу, что мама годами откладывала деньги, чтобы поехать в Монтану. Она просто была слишком напугана, чтобы решиться на поездку.

И я прогнал Джессику.

Я заставил ее вернуться к наркотикам, которые стоили ей дочери.

Я загнал ее в могилу.

— Я приказала кремировать ее и развеяла прах на Пике Хангмана, — прошептала Кэт.

— Ты это сделала? — Пик Хангмана был одним из самых сложных походов, которые мы предлагали нашим гостям, но вид с вершины стоил каждого шага. Я взял за правило подниматься на него как минимум дважды в год.

Она пожала плечами.

— Я подумала, что ей бы понравился вид.

— Ты пошла одна? — Почему она не пригласила меня или кого-нибудь еще пойти с ней?

— Одна — значит, люди меня не разочаруют. — Она смерила меня взглядом. — Как ты мог?

— Мне жаль. — Я снова встал, но она отступила еще на шаг. — Мне очень, очень жаль. Это была ошибка.

— Ты лишил меня шанса увидеть ее.

— Я не знал, что ты захочешь этого.

Ее взгляд сузился.

— Это не делает все правильным.

— Я знаю. — Я поднял руки. — Скажи мне, что я могу сделать. Пожалуйста.