— Никто не сможет это доказать. Чего ты опять боишься? Или деньги уже не нужны?

— Нужны. Но если Марк узнает, я думаю нам конец. Он это просто так не оставит.

— Он не узнает, если не будешь трепаться!

Вдруг в моем кармане вибрирует мобильник. Звук дребезжания слышен в тихой комнате. Я в испуге разворачиваюсь и пытаюсь тихо покинуть кабинет. Звонок сбрасываю.

Только я подхожу к двери, как чувствую сильный удар сзади. Я падаю на пол.

Прихожу в себя. Чувствую ужасную боль в затылке. Пытаюсь доползти до стены, чтобы облокотиться. Голова кружится. Я медленно приподнимаюсь и понимаю, что нахожусь в том же кабинете. Но голосов уже нет.

Я ищу телефон. Наконец, достаю его и ищу номер Марка. Позвонить все равно больше некому. В глазах все расплывается. Нажимаю вызов. Идут гудки и тишина. Он не берет трубку.

Но почему когда ты срочно нужен — тебя нет? Мелькает в голове. Снова набираю его номер.

Снова тишина. Наверняка с кем-то развлекается.

С четвертой попытки, он берет трубку.

— Помоги мне, я в офисе, — только и могу прошептать я.

— Вика! Что случилось?

Я слышу последнюю фразу, но ответить не могу. Телефон выскальзывает из рук, и я снова теряю сознание.

Прихожу в себя на каком-то диване. Рядом со мной стоят двое. Марк и еще какой-то мужчина.

— Что с ней? — спрашивает Марк.

— Удар тупым тяжелым предметом по голове. Думаю, есть сотрясение. Нужно делать снимки. Привези ее завтра утром. То есть уже сегодня.

— Хорошо. Спасибо тебе.

— Не за что, Марк. Звони если что.

Мужчина уходит. Похоже, меня принесли в кабинет Марка и уложили на его диван.

— Что со мной?

— Ты все слышала. Сотрясение. Тебе нужен покой.

— Как же больно, — я тру рукой затылок.

— Объясни мне, как это произошло? И что ты делала так поздно в офисе?

Я морщусь. Он что — меня в чем-то подозревает? Пытаюсь привстать. Но Марк не дает мне этого сделать.

— Лежи.

Я рассказываю ему все, что помню. Выражение его лица не меняется. Мне даже кажется, что ему все безразлично. Он внимательно слушает, но ничего не говорит.

— Ты точно не узнала голоса?

— Точно. Они говорили тихо.

— Плохо.

— Я понимаю. Мне очень жаль, что я не смогу их опознать.

— Плохо то, что они видели тебя и знают, что ты слышала их разговор. Это очень плохо.

— Почему? — испуганно спрашиваю я.

— Потому что, один раз они уже ударили тебя по голове, и могут это сделать во второй раз.

— О боже. И что теперь делать?

— Тебе придется временно посидеть дома. Пока я не выясню, кто это сделал. А я выясню. Не сомневайся.

— Я не сомневаюсь, — удрученно отвечаю я.

— Но сначала ты пройдешь обследование.

— Может, не надо? — жалобно скулю я. — Опять больницы, анализы. Не хочу. Мне деда хватает. Как же я к нему теперь поеду.

— Насчет деда — не переживай. Я все проконтролирую. А ты обещай мне, что будешь сидеть дома! До тех пор пока я не разрешу тебе здесь появляться.

— А как же проект по продвижению? Я уже начала…

— Если будешь хорошо себя чувствовать, можешь делать. Пришлешь мне по почте.

— Спасибо.

Я снова проваливаюсь в забытье.

Проснувшись утром, обнаруживаю себя на том же месте. Неужели я провела ночь в офисе. Вижу сидящего в кресле Марка.

— Мы здесь ночевали? — удивляюсь я.

— Да, — спокойно отвечает он, потягиваясь в кресле. — Ты уснула, я не стал тебя будить, чтобы отвезти домой.

— А вы? Тоже тут … спали?

— Конечно. Не мог же я тебя здесь бросить.

— Спасибо, — снова благодарю я.

— Просыпайся, и поедем в больницу.

— Может…, — начинаю я.

— Не может, — отрезает Марк. — Я должен быть уверен, что с тобой все в порядке. Так что давай. Я жду.

Через полчаса я кое-как привела себя в порядок.

Мы вместе выходим из офиса. Я держу Марка под руку, чтобы не упасть. Теперь точно пойдут разговоры в офисе. Ну и черт с ними.

В больнице мне делают снимок. И действительно есть легкое сотрясение. Прописывают лежачий режим и покой.

Что ж. Буду отдыхать дома. Тоже неплохо.

Марк отвозит меня домой и строго настрого запрещает мне выходить из дома и общаться с кем-либо из офиса. Даже с Оксаной.