Шрифт:
При жестком разделении (даже элитных сообществ) на вождей и ведомых критерием принадлежности к первым служила, разумеется, не ученость, а «характер» [256, 262], под которым понималось прежде всего самообладание, доходящее до полного отказа от проявления чувств и не отличимое от простой бесчувственности. Считалось необходимым подавлять эмоции в прямом смысле слова любой ценой.
Изучая нацистских почитателей «британской расы господ», Ханна Арендт весьма убедительно показала, что начало их «нравственному кодексу убийц» [159] положило именно глубоко укорененное представление об утрате самообладания как о величайшем грехе («самообладание [как] первая и последняя из добродетелей» [129]). Один из подчиненных Гейдриха описывал с натуры: «Сознательное подавление чувств… стало… неотъемлемой чертой фюреров СС». Ведь, как объяснял Гиммлер, самообладание необходимо, чтобы «видеть горы трупов и сохранять приличие» [171].
Понятно, что эта представляющейся вполне очевидной причинно-следственная связь в полной мере относится не только к ученикам, далеко превзошедшим учителей, но и к самим этим учителям: «Английского мальчика методично заставляют воспитывать волю…, учат подавлять любые внешние выражения чувств»; «аскетическая, бесполая, нарциссическая культура имперской мужественности подготовила почву для культуры смерти» [186].
Британская система воспитания элиты оказалась бесценным подарком судьбы и образцом для подражания для немецких нацистов, нуждавшихся в форсированном создании управленческой касты для властвования над уже покоренными народами (в отличие от Англии, где формирование такой касты шло медленно и во многом в ходе часто исторически длительного процесса самого покорения народов). Гитлеровцы в полной мере оценили значение и эффективность этой системы и копировали всё, что могли, с немецкой тщательностью и мистическим энтузиазмом [244].
Так, Гитлер объяснял английские колониальные достижения (и в первую очередь длительную власть над Индией совершенно незначительными вооруженными силами) во многом именно работой колониальных администраторов, сформированных британской системой воспитания [157]. По той же причине начальник орготдела НСДАП, руководитель Германского трудового фронта Роберт Лей прямо предпочитал немецким кадетским заведениям соответствующие британские школы, так как «Англия со своей итонской системой… построила мировую империю» [316].
Директор частной школы Харроу сэр Сирил Норвуд в качестве исчерпывающего доказательства высокой эффективности британских частных школ прямо называл их «одними из немногих английских учреждений, которые воссоздал у себя Гитлер». Директора ряда английских школ с гордостью называли немецкие «наполас» [133] их аналогами. Один из них заявил уже в 1937 году: «когда парни из “напола” Бакнанга начнут командовать…, национал-социалистские правители будут обладать здравым смыслом в той же мере, в какой его приписывают британским офицерам, то есть станут настоящими белыми “пака”-сахибами» [338].
133
«Наполас» – Napolas; National politische Erziehungsanstalten – созданные в апреле 1933 года учебные заведения для подготовки из подростков 1018 лет нацистской элиты, кадрового резерва НСДАП и вооруженных сил гитлеровской Германии. Формально подчинялись министерству образования, но старшие преподаватели были членами СА и СС.
В 1938 году, прямо накануне Второй мировой войны, в Королевском институте международных отношений откровенно указывалось, что заведения для «воспитания будущих вождей нацистов» «во многих отношениях построены по образцу… английских частных школ. Все их… воспитание направлено на то, чтобы прививать им убежденность в их превосходстве над другими – превосходстве в физической силе…, прививать веру в непобедимость их нации. Высшие руководители этих школ [связанные с СС]. – это все в высшей степени славные люди, великие личности.» [304].
«Всевозрастающее имперское самосознание среди [британских] учеников частных школ… и видение своей главной задачи в воинственном самопожертвовании… поразительно схожи с тем, что переживала элита гитлеровских наполас» [186].
Нацисты постоянно подчеркивали, что в своих школах для подготовки элиты, созданных ими по образцу британских, они стремятся «вырастить будущих фюреров», так как «частные школы, как, например, Итон – оплот старой доброй английской традиции – призваны воспитывать фюреров, подобных тем, которые… правят Англией и английской империей» [291]. Они искренне гордились тем, что «наполас ближе всего к британским частным школам», и всерьез намеревались «догнать их за несколько лет» [360].
Немецкий историк Штробль в 2000 году отмечал, что уже в 1920-х годах в Германии «восхвалять британскую силу воли, решимость и жесткость, британские частные школы, призванные воспитывать правителей и… лидеров и учить подчиняться там, где лидировать невозможно, значило точно соответствовать дальнейшему пути. Германии. Восхваление подобных [английских] добродетелей было для нацистов тем более необходимым, что именно эти ценности были забыты в Веймарской республике с её пацифизмом; и победы британцев всё в большей и большей степени становились победами нацистов». Ссылаясь на комментарии эсэсовского журнала 1935 года, Штробль раскрыл отчаянное желание и «готовность Третьего рейха видеть в Британии свое альтер эго» [334].
Именно нацистский воспитатель прямо перед началом Второй мировой войны напомнил англичанам, что задолго до Гитлера, отодвинувшего умственные способности на третье по важности место при воспитании молодежи, «доктор Арнольд, отец британских частных школ…, уже ставил интеллектуальные способности на [то же самое] третье место» [360].
«В английской частной школе тот, кто не способен постоять за себя, неминуемо погибает… в этом отношении [она]… является отражением реальной жизни. Если что бросается в глаза в частных школах, так это жесткость. Кто прошел через частные школы, может всю оставшуюся жизнь рассматривать как отдых», – с завистью писал немецкий философ и историк культуры Эшман в 1935 году [183].