– Мам, вот эти коробки куда убрать? – спрашивает Анель, держа в руках коричневую коробку, на которой черным маркером написано «Стекло».

– Давай пока на подоконник, а я потом посмотрю.

– Окей, - отвечает дочь и проходит на кухню-студию.

Вот мы и переехали из нашего дома в трехкомнатную квартиру. Девочки на удивление спокойно восприняли новость о переезде. Я объяснила свое решение тем, что дом для нас троих теперь слишком большой, да и ухаживать за ним у меня сейчас нет ни сил, ни желания. Сказала, что нам будет удобней переехать в квартиру неподалеку от их школы. Я отдаю себе отчет в том, что после одного стресса практически окунула их в другой, вырвала из привычной среды и поместила в новые условия. Но я не могла оставаться в доме, который мы с такой любовью строили. Там все напоминает о времени, когда я была очень счастлива и также несчастна.

Анель мое решение поддержала и сказала, что пойдет со мной при любом раскладе. С отцом она разговаривает, но очень осторожно и неохотно. Связь с Лаурой Рустам держит только через старшую дочь. С младшенькой все по-прежнему сложно. После того, как она выкинула из окна скрипку, мы пытались с ней поговорить, но она категорически отказалась идти на контакт с отцом, как он не старался.

Мы не знали, что делать с нашей любимой домработницей Раушан. Она давно с нами, и поэтому ужасно не хотелось с ней расставаться. Но в квартире работы не так много, как дома. К тому же готовить я могу сама, да и девочек надо хоть немного растормошить и приучить к хозяйству. Им будет полезно. Меня, к примеру, гоняла бабушка Жибек – мама моей мамы. Решение пришло, откуда не ждали. Мне позвонила моя приятельница Роза и сказала, что ее домработница ушла, и она ищет новую. Мол, нет ли у меня кого-нибудь на примете. Я поговорила с Раушан, и она согласилась работать у Розы. Ее дети были младше моих. Я спросила у подруги, как она себя чувствует. Роза отделалась лаконичным «уже лучше», но по ее интонации я поняла, что не так уж все хорошо. Тем не менее, лезть в душу не стала.

Пока мы собирали и упаковывали в вещи, к нам нагрянула целая делегация Мустафиных: свекор, свекровь и золовки. Мои девочки снова плакали на плече своей ажеки, их дедушка закрылся в кабинете с Рустамом. Они говорили на повышенных тонах. А в это время золовки пытались отговорить меня от развода, пообещав, что как-то подействуют на брата, чтобы он бросил свою токал. Сестры и мама Рустама были на моей стороне, но на мое решение это бы все равно никак не повлияло.

– Я думаю, мама права! Она с ним что-то сделала. Айлин, он ведь так тебя любил, пылинки сдувал, - сокрушалась младшая золовка Райхан.

– В том-то и дело, что любил. А теперь любит ее. Он мне так и сказал в тот день, когда я узнала.

– Может, у него опухоль мозга? – задумчиво шепчет Самира.

– У него опухоль другого места, - цокнула ее сестра. – Я вообще перестала его понимать. Просто очень обидно, что такая семья распадается на твоих глазах.

– Самира, ты знала, что в таунхаузе, который он оформил на тебя, но для Анель, он поселил свою токал с сыном?

– Чего? – выкрикнула Самира. – Он что больной?

– И все-таки это опухоль мозга, - Райхан прикрыла глаза ладонью. – Айлин, ты должна знать. Мы на твоей стороне! Ты же не перестанешь с нами общаться из-за него?

– Нет, конечно, - улыбнулась я. – Мы же как-никак семья.

Мне приятны их слова. Самиру и Райхан я ведь тоже знаю 17 лет, и у нас очень теплые отношения. Когда гости ушли, а девочки легли спать, мы с Рустамом столкнулись в коридоре. Рустам выглядел очень уставшим. Вот уже несколько дней он исправно приезжал домой после семи и сидел в кабинете. Я все удивлялась, как же это его любимая токал отпускала к семье, которой больше нет.

– Айлин, может все-таки останетесь? Я съеду.

– Мы это уже обсуждали. Я все сказала. Не хочу больше здесь жить.

– Айлин, - Рустам попытался взять меня за руку, но я увернулась и с вызовом посмотрела на него.

– Не трогай, пожалуйста, - резко говорю я и иду к лестнице.

Его прикосновения по-прежнему обжигают и будоражат, но я пытаюсь бороться с этим и вытравить из сердца все чувства к Рустаму.

В новую квартиру въехали за несколько дней до начала учебного года. Апартаменты на десятом этаже с гостиной, кухней-студией и двумя спальнями. Из окон зала видны горы и вид бесподобный! Квартира уже была обставлена, поэтому оставалось только перевести вещи. Первую партию коробок перевезла компания, специализирующаяся на переездах. Оставшееся заберем позже. Смотрю на все это и диву даюсь: неужели мы это сделали? Вот так за пару месяцев все в жизнь перевернулось с ног на голову.

Девочки разбирают свои вещи в комнате, я – в гостиной. В дверь звонят, и я бегу открывать, потому что это моя бригада подъехала. Подружки вызвались помочь нам разобрать коробки.

– Матерь божья, вот это хоромы! – охает Софья, осматривая квартиру. – Ты из одного замка переехала в другой. Я из нас троих самая нищенка.

– Не прибедняйся, - Диана ставит большой контейнер с едой и пузатый пакет на стол. – У тебя же квартира в Золотом квадрате.

– Спасибо бабе с дедом за наследство. Так, а где дети? Почему никто не бежит обнимать маму Соню?

– Сейчас позову, - смеюсь я. – Анель, Лаура, девочки пришли! Выходите.

Дочки вылетели из комнаты и тут же бросились обниматься с Дианой и Соней. Мои девочки любят их, как родных. Лаура ожидаемо расплакалась на груди Софы. Она и раньше была чувствительной, а сейчас стала еще больше. Первый поход к психологу у нас запланирован на следующую неделю.

– Ну что ты, моя девочка, - Софа гладит Лауру по волосам, пока Анель, словно котенок прижимается к Диане, - все будет в шоколаде. Посмотри, какие хоромы вам достались. А мама Соня до сих пор на пятидесяти квадратах живет.