– Она мне про это не сказала. То есть, она знала, что я у детей, но…- видно, что он в недоумении.

– О! Поздравляю! У нее от тебя появились секретики. Ты смотри, как бы она чего похуже от тебя не скрыла.

Пока он переваривает сказанное, высвобождаюсь из его цепких лап, и иду в комнату. Но не тут-то было. Он снова настигает меня и на этот раз хватает за предплечья.

– Да что ты будешь делать! Мустафин, давай ты лучше уйдешь от греха подальше?

– Айлин, у тебя же несерьезно с этим доктором? Это чтоб меня позлить, да?

Теперь моя очередь недоуменно моргать. Несколько секунд просто гляжу на него, а потом взрываюсь громким хохотом.

– Тебя позлить? Больно надо! Мы теперь чужие люди.

– Не может быть!
– кривит рот. – 17 лет меня любила, а теперь…

– Вот именно, что любила 17 лет, - перебиваю его. – В прошедшем времени. А ты у нас три года жил с токалкой, заделал ей ребенка и мне предлагал шведскую семью. И ты давно определился, кто у тебя любимая женщина. И это не я. Я у тебя кто? Соратница? Надежда Крупская, мать твою. Так что давай, Владимир Ильич, разворачивайся и иди! Строй светлое будущее со своей шалавой! У тебя больше нет никакого права приходить и спрашивать, что у меня с моим доктором.

– Что значит с «моим»? С каких пор он твой?

– С таких.

Рустам страшно взбешен, его глаза наливаются кровью, а пальцы еще сильнее сжимают мои руки.

– Мне больно, отпусти.

– Нет.

– В смысле «нет»? – пытаюсь вырваться, но он не дает, а в следующую секунду припечатывает меня к стене в гостиной. Он как торнадо, которое подминает все на своем пути. Смотрит так, будто хочет съесть, как серый волк Красную шапочку, а затем целует, словно наказывает. Я бью его кулаками по плечам, мычу и верчу головой. Но он не останавливается, а кладет ладонь на мой живот и пробирается под футболку. Я помню эти руки и эти ласки, что уносили меня на седьмое небо. Но теперь мне гадко от одной мысли о том, что его руки, возможно, сегодня утром, ласкали ту, другую.

– Я же вижу, что ты все еще любишь. Ты все еще дрожишь, когда я к тебе прикасаюсь, - шепчет он на ухо. Я чувствую, как он возбужден, как все внутри него горит так, что вот-вот взорвется.

– А ты, - расслабляюсь, шепчу нежно и томно, пальцами сжимая его рубашку. Внезапно понимаю, что такой раскрепощенной я никогда не была. – Ты меня любишь? Скажи честно. Любишь меня?

– Люблю. Люблю тебя, моя девочка, - он покрывает поцелуями мою шею, а я дышу чаще, словно задыхаясь от желания.

– Хочешь меня? Ммм? – пробегаюсь пальчками по груди и цепляюсь за пряжку ремня. – Скажи, как ты меня хочешь?

– Хочу. Очень хочу тебя. Даже не представляешь как…Ай! Ты что творишь?!

Рустам складывается пополам, потому что я только что врезала ему коленом по стратегически важном объекту.

– Только я тебя уже не хочу. Иди трахай свою токалку. Вот она постоянно готова, как течная с**а. Сама мне рассказывала.

– Айлин! – стонет от боли. – Ты с ума сошла?

– Я думала, ты пришел извиниться за все! – кричу я, срывая голос.
– За то, что изменил три года назад, жил с токалкой, родил с ней ребенка. Обманывал меня! Ты ведь ни разу не сказал «прости». Мне бы этого было достаточно – просто твоего признания! А все это «люблю, хочу» - вторично. Не я разрушила семью. Не я предала ее. Мы в разводе. Я уже не твоя! Но я хочу быть счастливой…без тебя! Это понятно?

Рустам выпрямляется и молча смотрит на мое разгоряченное лицо. Я прикладываю ладонь к груди, пытаясь выровнять дыхание.

– Уходи! Прошу тебя! – требую я.

– Айлин…- вновь зовет он.

– Уходи. С этого дня чисто формальные отношения – «привет-пока». Ради девочек.

Не уходит. Все еще стоит напротив, не сводит глаз, мнется, словно хочет что-то сказать. Потом внезапно разворачивается и идет в прихожую. Я решительно следую за ним, чтобы закрыть дверь. Обувшись и накинув плащ, он опускает голову и странно дышит, словно пробежал стометровку. Рустам открывает дверь, но не выходит.

– Прости меня, - говорит, не оборачиваясь.

– Что ты сказал? – переспрашиваю я.

Рустам поворачивает голову вправо, но не смотрит на меня.

– Я сказал: «Прости меня».

***

– Мать моя женщина! Как скучно я живу,- театрально ахает Соня, нервно откусывая кусочек сыра.

– Я тоооже,- вздыхает Диана. – Нет в моей жизни таких страстей!

– И не надо!

– Подожди-ка, - Софья откладывает бокал вина и глаза ее загораются. – Это получается, ты сегодня целовалась с двумя мужиками?

– Получается так, - я сгораю со стыда и прикладываю ладошки к пылающим щекам.

– Хирург-сантехник без рубашки и бывший муж, - смеется подруга, - Ммм, прям сценарий фильма для взрослых.

Софья с Дианой начинают громко смеяться, а мне почему-то хочется сквозь землю провалиться.

– Боже мой! Я падшая женщина, - хнычу, роняя голову на стол.

– Дорогая, это еще не падшая! – хлопает меня по спине Соня. – Вот я залетела от мужчины, который говорил, что в разводе. Ах!
– Соня бьет себя по лбу.
– Это получается я фактически была его токалкой? Так что ли?