Рустам вмиг собрался и нахмурился.

– Как заболела? Чем?

– Бронхитом. У нее была высокая температура и сильный кашель. Ей теперь делают уколы и систему ставят.

– Почему мне не сказали сразу? – недовольно рявкнул он. – Почему мама мне не позвонила? Я же должен быть рядом.

– Да? – с легким сарказмом в голосе спросила Анель и в этом она была невероятно похожа на мать. – Но ты теперь не рядом, папа.

Анель замолчала, а потом добавила:

– Прости. Ну в общем, сейчас ей уже лучше. Но она еще слабая. Пап, мне надо идти, у мен урок.

– Да, конечно, иди.

В тот же вечер он заехал в магазин и набрал для Лауры ее любимых «вкусняшек», как она сама говорила. Айлин называла это запрещенкой, но когда девочки болели, позволяла им есть все. Рустам приехал в их квартиру и позвонил в дверь. Через несколько минут открыла Айлин и, увидев ее, он вдруг почувствовал, как сердце бешено забилось. Она стояла перед ним в домашнем костюме с собранными в хвост волосами – очень красивая, естественная, светлая. Как же он соскучился по жене…вернее, бывшей жене. И как же неистово ему хотелось обнять Айлин, прижать к груди и поцеловать. Рустам вдруг взглянул на нее совершенно другими глазами и заметил, что она словно расцвела.

– Привет. Я к Лауре, - только и смог сказать он.

– Ну проходи, - усмехнулась она.

Младшая дочь не хотела его впускать в комнату, и тогда он просто сел у двери и стал говорить, говорить, говорить.

– Дочка, пожалуйста, открой. Давай поговорим. Я люблю тебя. Я могу все объяснить.

– Не надо, - раздалось по ту сторону двери, - Я еще не готова. А мой психолог говорит, что разговор можно начинать, только, когда будешь полностью уверена.

– Хороший психолог. Но все-таки я хочу тебя видеть. Я соскучился. Малышка, впусти меня.

Через полчаса младшая дочь все-таки сжалилась и открыла дверь. Бедняжка, как она исхудала, подумал Рустам. Лаура все еще покашливала и передвигалась медленно и осторожно. Она села на кровати и посмотрела на него с тоской и обидой.

– Это тебя. Твои вкусняшки, - Рустам протянул пакет.

– Спасибо.

– Я сяду? – спросил он, а в ответ она просто пожала плечами.

Он хотел ее обнять за плечи, но она отстранилась.

– Лаура, давай поговорим?

– Ну давай, - отозвалась она после недолгого молчания.

– Понимаешь, так получилось, что мы с мамой расстались. Но это все между нами. Я никогда не перестану быть вашим папой. Я очень люблю вас и очень скучаю. Мне больно, что ты меня игнорируешь.

– А мне больно, - младшенькая подняла на него блестящие, влажные глаза , - что ты нас предал. Не только маму, но и нас с Анелькой. Ты же был для меня героем, лучшим папой на свете. А ты…

– Когда ты повзрослеешь, ты поймешь, - только и мог выдавить он.

– Когда? Когда выйду замуж, и мой муж мне скажет, что у него токал? – выпалила она, и он посмотрел на нее удивленно и с опаской. Неужели это его маленькая девочка? Она – это еще одна копия Айлин – такая же прямая и строптивая. – А что ты сделаешь? Побьешь моего мужа, или скажешь: молодец, у меня в свое время тоже было две жены?

– Лаура, ну что за ерунда?

– Это не ерунда, папа. Это мои мысли. Психолог говорит, чтобы я сказала тебе все, что у меня на душе. Так я и говорю, - голос младшенькой дрожал и срывался. – Я люблю вас с мамой. Вы для меня всегда были одним целым. А теперь «вас» нет. Есть она и ты. И есть твоя новая жена и твой сын. А где мы с Анелькой? Ты думаешь, мы маленькие и ничего не понимаем?

– Вижу, что уже не маленькие. И ты рассуждаешь совсем иначе.

– Мне очень больно, папа, - Лаура вытерла слезы рукавом пижамы. – Потому что я тебя очень люблю и маму люблю. А ты ее обидел.

Рустам повернулся и взял лицо дочки в ладони.

– Вы с Анелькой для меня все. Все, что я делаю – ради вас. С первой минуты, как вы появились, я вас полюбил. Я сейчас не могу объяснить всего, что случилось, но прошу, говори со мной.

Лаура еще сильнее разрыдалась, и он обнял ее и погладил по волосам.

– Что бы ни случилось, вы – мои дети, я от вас не откажусь.

Дочь ничего не ответила, только всхлипнула.

– Просто говори со мной, ладно?

– Ладно, - ответила она. – Но папа. Я пока не могу тебя простить.

И тут он понял, что так и не сказал «прости». Никому не сказал. Почему? Он и сам не знал, словно это слово застряло у него в горле.

Разговор с дочерью его успокоил. По крайней мере, лед тронулся. А вот в его новом доме Томирис снова встретила его с недовольным лицом, бросив сходу:

– Где ты был?

– У дочки.

– Ты был у нее, да? У своей бывшей? – допрашивала она. – Почему ты к ней ездишь? Вы же развелись. Она больше не твоя жена.

– Я сказал, что бы у своей дочери. У нее бронхит, - отчеканил Рустам.