Если выполнит просьбу сестры и Стража, то столкнется со всеми проблемами, которые уже предвидел, и они будут преследовать его до конца жизни. Но, если он откажется, его будет преследовать собственная трусость. Один оказался между молотом и наковальней.

В конце концов, его решение не было благородным. Он просто решил, что лучше свалить свои будущие беды на кого-то другого, чем на себя.

— Ладно. Я попробую, но ничего не гарантирую.

Мэйв загорелась, как рассвет.

— Тебе и не нужно, Майкл. Ты будешь великолепен. Я знаю это.

Только потому, что он все еще смотрел на лицо Эш, то заметил мелькнувшее на нем удивление. Она ожидала, что он продолжит настаивать на своем отказе. Неважно, считала она его упрямым или трусливым, ему следовало оскорбиться, но он не мог этого сделать. Не тогда, когда понял, как сильно, чудовищно сильно он устал.

Черт побери, Драм устал, чтобы даже зевать.

— По крайней мере, один из нас уверен, — сказал он, взглянув на сестру. — Но с этим придется подождать. Сейчас я, черт возьми, слишком устал, чтобы найти свою задницу обеими руками и с помощью GPS.

Мэйв достала телефон и взглянула на экран. Ее глаза расширились.

— Боже правый, и это неудивительно. Сейчас почти три часа ночи. Я и не думала, что уже так поздно. Я уже давно должна была спать. А ведь мама ждала меня сегодня вечером.

Драм собрал пустые бокалы… и полный бокал Эш… и поставил их в раковину за барной стойкой.

— Сейчас уже слишком поздно ехать туда. Мы перебудим весь дом. И, кроме того, я не смогу держать глаза открытыми. Ты можешь спать наверху, а утром поехать на автобусе.

И тут, как будто она не доставила ему достаточно неприятностей этой ночью, его сестра соскользнула со стола и посмотрела на него своими большими голубыми глазами.

— А как же Эш?

Он замер.

— А что с ней?

На лице Мэйв появилось выражение, которое говорило о том, что она считает его идиотом. Она пользовалась этим выражением лица еще с детства.

— Где она будет ночевать?

— Откуда мне знать? Полагаю, там, где она обычно ночует.

— Разве ты не слушал? Обычно она этого не делает. Она здесь недавно.

Драм увидел, что надвигается очередная ловушка, и огляделся в поисках чего-нибудь, чем можно было бы ее спровоцировать, кроме своего проклятого языка.

— Мэй, ты что, не видела? Она горгулья.

Горгулья прорычала:

— Она стоит прямо здесь.

Мэйв уперла руки в бока.

— И что? Разве, она должна пойти в сад и стоять там всю ночь, пока на ней будут сидеть голуби?

— Мэй…

Сестра проигнорировала его. Как обычно.

— Пойдем. — Мэйв махнула Эш и направилась к двери с надписью «ПОСТОРОННИМ ВХОД ЗАПРЕЩЕН». — Мы можем переночевать в свободной комнате. Квартира Майкла находится прямо наверху. Одна из нас, сестер, всегда ночует здесь, поэтому мы следим, чтобы постельное белье всегда было свежим.

Драм, совершенно беспомощный, наблюдал за тем, как Мэйв обустраивает мир по своему вкусу. По крайней мере, у него хватило ума не протестовать вслух, когда Эш посмотрела в его сторону, а затем последовала за сестрой. Он сдержал свой крик в голове, о чем свидетельствовали напряженные челюстные мышцы.

Женщины скрылись в подсобке, и слабый звук их шагов по лестнице донесся до него в тишине зала. Он был уверен, что им будет очень удобно на двух односпальных кроватях в свободной комнате под карнизом. Возможно, они будут спать как младенцы. В конце концов, это не они ждали завтрашнего дня как свидания с виселицей. Все это было на участи Драма.

Он застонал и сел на стул, опираясь на стол.

Где он оставил бутылку Jameson?

Эш не хотела спать. Она недавно проснулась, хоть и знала, что судьба ее рода — спать на протяжении веков. Она не чувствовала, что готова засыпать снова так рано.

Тем не менее, было бы невежливо отказываться от помощи человеческой женщины. Мэйв весело болтала, что противоречило ее усталости.

Под болтовню Эш поднялась по узкой лестнице в задней части здания к тяжелой деревянной двери, запертой на латунный замок. Достав из кармана связку ключей, она запустила их в небольшое фойе, на полу которой стояла обувь, а на одной стене висели куртки и свитера.

Комната переходила в большую гостиную с бледными стенами и большим количеством темной дубовой отделки. Слева виднелась квадратная арка, через которую, судя по всему, была видна кухня, а справа — закрытые двери.

На задней стене располагались четыре высоких прямоугольных окна, в которые сквозь туманный дождь проникал слабый лунный свет. На выцветшем тряпичном ковре, устилавшем пол из обшарпанной сосны, стояли длинный потрепанный диван, пара мягких кресел и низкий столик.

— Сюда, — сказала Мэйв, открывая первую из закрытых дверей. — Мне нужно найти себе кровать, чтобы случайно не сломать себе что-нибудь, когда упаду.