Почему она не хотела его убить?

Драм снова зарычал и приник к ее губам. Кончик его языка коснулся ее сжатых губ, и против собственной воли она почувствовала, как смягчается в капитуляции.

Этого оказалось достаточно, чтобы вернуть Эш к реальности. Страж никогда не сдается. Но, более того, Эш даже не знала, как это сделать. Здесь она этому не научится.

Освободившись от странного заклинания, удерживающего ее на месте, она толкнула его в грудь и отбросила назад. Она успела заметить его удивление и панику за мгновение до того, как колени зацепились за край журнального столика и нарушили его равновесие. Его и без того ослабленное тело опрокинулось назад и упало на пол между столом и диваном в виде неловкой кучи искривленных конечностей.

Она шагнула вперед, чтобы видеть его лицо, но при этом старалась держаться на расстоянии вытянутой руки. Драм посмотрел на нее, выражение его лица было все еще удивленным и очень растерянным.

— За что, черт возьми? — несмотря на его манеру выражаться, голос звучал скорее озадаченным, чем расстроенным.

Эш скрестила руки на груди и пристально посмотрела на него.

— Твое мышление и рассудок ослаблены выпитым алкоголем, человек. Если бы это было не так, я бы избила тебя до крови за то, что ты посмел напасть на меня так, как ты это сделал.

— Напасть? Это был всего лишь поцелуй, ты, чертов демон!

Она проигнорировала его возмущенный тон и придала своему лицу суровое выражение.

— Если бы я была демоном, человек, ты бы не проснулся утром не только с разбитой головой и уязвленным самолюбием. Ты бы вообще не проснулся.

Развернувшись, Эш не обратила внимания на продолжающиеся протесты мужчины и направилась обратно в маленькую комнату под карнизом. Он мог говорить что угодно, это ничего не изменит. Теперь Эш понимала, что, несмотря на свою безобидную человеческую внешность, Майкл Драммонд представляет для нее такую же угрозу, как и все Семеро. Отныне она должна быть начеку.

Если бы только она могла стереть себе память. У нее было ощущение, что это очень помогло бы.

В Ирландской Республике по-прежнему запрещено убийство сестры законом, но Драм был готов поддержать любую политическую партию, выдвинувшую эту идею. Он мог повесить кровавую вывеску на дверь своего паба и устроить митинг, и сам Господь Бог не смог бы его приструнить.

Его текущие причины… они менялись ежедневно, иногда ежечасно… включали в себя тот факт, что она изводила его до тех пор, пока он не сдался и не договорился со своими сотрудниками о том, чтобы они подменили его в «Костях» на сегодняшнюю смену.

И вот, вместо того чтобы читать книги, разливать пиво и наслаждаться жизнью, Драм сидел за кухонным столом с раскалывающейся головой, сестрой, которую он хотел убить, и женщиной, которую он предпочел бы забыть и которая была буквально сделана из камня. Ну, по крайней мере, иногда.

— Не думаю, что сегодня подходящий день для этого, Мэй, — проворчал он. — Я плохо себя чувствую. Почему бы нам не попробовать завтра?

— Тоже самое ты говорил вчера. Прошлой ночью это имело смысл. А сегодня ты просто ведешь себя как зануда.

Его пальцы сжались вокруг кружки с чаем, и он был благодарен за прочность старой керамики.

— Отвали.

— Как только ты закончишь. — Мэйв одарила его широкой фальшивой улыбкой.

Драм выругался. Он достаточно хорошо знал свою сестру, чтобы понять, что за ее легкомысленными словами скрывается решимость. Либо он уступит и сделает то, что она требует, либо Мэйв будет донимать его до тех пор, пока он действительно не достанет оружие.

Или, что еще хуже, она втянет в это дело их мать.

Он проглотил чай и отставил кружку в сторону, чтобы не использовать ее в качестве дубинки.

— Хорошо. Но я ничего не обещаю, а больная голова вряд ли поможет мне сосредоточиться. Сомневаюсь, что мне удастся сделать что-нибудь полезное.

Женщина… горгулья… по имени Эш молчала все утро. Она даже не поприветствовала его, когда они с сестрой вышли из комнаты, где спали. Но она, конечно, внимательно за ним наблюдала.

Ее темные глаза неотрывно следили за ним, и Драм не был уверен, что в их выражении больше — настороженности или злобы. Нет ничего лучше, чем проснуться наутро с мыслью о том, что вчерашняя женщина хотела тебя убить. Особенно когда ты абсолютно уверен, что она может сделать это с завязанными глазами. И с одной рукой, связанной за спиной.

Он же не сделал ничего такого ужасного, напомнил себе Драм. Он поцеловал ее, просто поцеловал. Не прикоснулся к ней даже пальцем, не говоря уже о том, чтобы пощупать. А ей все равно понравилось. Он знал, что ей понравилось. У нее смягчились губы, и перехватило дыхание. Она ответила ему. Прямо перед тем, как отправить его на пол гостиной, где он приземлился задницей на чайник. Если уж на то пошло, то именно он должен был устроить истерику.

И теперь он снова и снова накручивал себя, что ничуть не облегчало боль в голове, вызванную виски. Поморщившись, он отбросил мысли о прошлой ночи и сосредоточился на настоящем. Хватит с него и сегодняшних страданий.