Повернув голову, Кори увидела, что чужаки сбрасывают за борт пустые бочки. Прихватили с собой, значит. Теперь, если Хагана станут искать, не догадаются, что он долетел до источника. Могут посчитать, что пропал на полпути. Конечно, если старик будет молчать. Хотя какая ему выгода раскрывать рот?

Седой подошёл, опустился рядом.

— Слышишь меня? Мы почти у города, если только не сбились с курса. Ты ведь знаешь путь, чтобы не через ворота?

Кивнув, Кори попыталась подняться.

Чужак помог встать на ноги. Он удерживал её с трудом, и парнишка вскочил с сиденья — поддержать. А третий стоял у штурвала. Кто обучил его править, Хаган?

— Прочь, — сказала она ему. — Дальше я.

Тот отступил с насмешливым поклоном, и Кори, стиснув зубы, заняла его место. Мир иногда уходил влево или вправо без предупреждения, но вроде бы пока удавалось вовремя взять тело под контроль.

— Хаган сказал, тебя в городе поджидают, — сообщил темноволосый. — Знаешь, где мы сможем укрыться? Что вообще думаешь делать в городе?

— У меня дом на отшибе. Разрушенный квартал под снос. Там никто не живёт, кроме меня, — коротко ответила Кори, сверяясь с приборами, плохо различимыми сейчас, и выправляя курс. — Остановимся там.

— А дальше? Выйдем к людям, расскажем, что знаем?

Кори стиснула зубы. Понимала умом, что в одиночку не справиться, что эти союзники очень кстати. Но заученное годами правило — никому не доверять, ни с кем не делиться — въелось в кровь. Слова не шли с языка, хотя ясно было, что о планах нужно сообщить. Хотя бы потому, что рука подвела, и подвела сильно. Чтобы валяться в беспамятстве — такого ещё не случалось. Пришёл страх, что это случится снова.

Кори не умела бороться со страхами, но привыкла с ними жить. Вот они сидят, скалят пасти. Поджидают. Нужно не подавать виду, что она замечает их. Стоит только заметить, дрогнуть — набросятся и одолеют.

Она поправила рычаг, замедляя лодочку. Нужно прибыть к городу в час, когда никто не заметит, торопиться не стоит. Левой рукой орудовать было неудобно, но когда темноволосый сунулся, чтобы помочь, Кори оттеснила его плечом.

Как, спрашивается, довериться и работать вместе, если эти люди раздражают? Они не из тех, что станут покорно выполнять указания. Эти полезут вперёд, действуя по собственному разумению, и всё испортят. Они уже отпустили Хагана.

— Дался вам этот город?

В голосе прозвучала плохо сдерживаемая злость.

— Вам-то что за дело до Раздолья? Вы ничего не знаете о здешней жизни. Зачем лезете?

— Рад бы вернуться домой, — насмешливо произнёс темноволосый, — но ты лучше меня знаешь, почему это не получится.

— У нас теперь свои счёты с Рафаэлем, — прозвучал за спиной голос седого. — Он продолжает путь учителя, так ведь? Ты потому убила старика? Чтобы остановить?

Кори промолчала.

— А голову зачем прихватила? Поболтать в дороге? — продолжил зубоскалить темноволосый.

— Джо! — осуждающе воскликнул его товарищ.

Ярость захлестнула ледяной волной, даже дыхание сбилось. Жаль, этого человека нельзя убить. Кори никогда не нравились те, у кого язык быстрее мысли.

— Ты не заслуживаешь пояснений, — сказала она. — Думай что хочешь.

Седой поднялся с места, подошёл ближе. Стоял, вглядываясь вперёд, где заметны уже были далёкие огни города.

— То, что Рафаэль собирается делать с людьми, очень плохо, — сказал он. — Ты права, мы не знаем жителей города. Они нам никто. Но мы чудом избежали участи, что страшнее смерти. Когда пытались уйти, потеряли спутников. Друзей. Рафаэля нужно остановить.

Кори помолчала ещё немного и нехотя произнесла:

— В городе я сбираюсь отыскать госпожу Первую, Золотую Маску. Не знаю, с кем ещё говорить, кроме неё. Надежда лишь на то, что она поверит. Если бы жив был её отец! Вот он бы придумал, что делать, а эта...

— Думаешь, если мы просто выйдем к людям и расскажем всё, что знаем, к нашим словам не прислушаются? — спросил седой.

— Не знаю, поверят ли. В городе никто не знает о Рафаэле и его уродах. Кое-что знал господин Первый, отец нынешней госпожи, но не рассказывал жителям Раздолья...

— Почему же он молчал? Не лучше ли было вычистить это гнездо, не дожидаясь, пока они поднимут голову?

— Леон был безумцем! — воскликнула Кори, и рука её, лежащая на штурвале, задрожала. — Он умер. Кто же знал, что безумие заразно? Кто знал, что Рафаэль разделит эти идеи?

— Не только Рафаэль, — подал голос парнишка. Кажется, Кори впервые слышала его. — От этой, с крыльями, у меня мороз по коже. А она, как назло, привязалась. «Ржавый то, Ржавый это».

Кори обернулась.

— Ржавый, значит? — спросила она. — Был у нас такой... товарищ. Его давно нет на свете.