— Это лекарство? — спросил мальчишка. — От чего оно?

— От головной боли. Так как, говоришь, ты жил все эти годы?

— Как ты ушёл, я сбежал в наш заброшенный город, — тихо ответил Флоренц. — Не хотел возвращаться домой. В город пришли люди за материалами, взялись меня провожать, и оказалось, дома больше нет. Тогда они прихватили меня с собой, на побережье, с ними я и остался.

Эрих кивнул.

— Голодный? Разбери сумку, я принёс...

Флоренц послушался. Выкладывая на стол яблоки и сыр, покосился на бумаги.

— А что это такое? Записи? Это по работе, да?

Эрих придвинул стопку ближе к себе, поглядел угрюмо. Затем ответил нехотя:

— По работе. Ведь ты не умеешь читать?

Мальчишка хотел было сказать, что Гундольф его учил. Да и здесь он, изнывая от скуки, подобрал у печи хворостинки и развлекался тем, что выкладывал буквы, какие помнил, чтобы не утратить знания. Других-то занятий в этом доме и не сыщешь.

Уже рад бы и стирать, и рыбу потрошить, только бы не сидеть сиднем.

Но когда Флоренц открыл рот, в голову ему пришла мысль. Эрих, наверное, сам хотел его обучить. Вот было бы здорово, а то ведь и повода не находится побыть вместе, они как будто чужими стали.

— Нет, не умею, — решительно ответил мальчишка. — Ты научишь меня?

— К чему тебе? Бесполезное умение. В городе отлично можно прожить и без того.

— Но ты же научился! Я тоже хочу.

Эрих не ответил, будто и не расслышал вопроса. Перевёл взгляд на свой флакон, взял его, завертел в пальцах.

— А для чего ты сам научился? — осторожно спросил Флоренц. — Вот Кори говорил, что разведчикам грамоту знать ни к чему. Он тоже не знает букв.

— Он сам так сказал? — тут же спросил Эрих удивлённо. — Сказал, не умеет читать?

— Да, так и говорил. А как вышло, что ты умеешь?

— Ох, Фло... Чуть не забыл! Расскажи лучше о чужаке, которого встречал. Опиши мне его. Ты называл имя прежде — Гюнтер? Нет, не оно...

— Гундольф, — подсказал мальчишка. — А почему он тебя интересует?

— Ну как же. Этот человек может обладать полезными знаниями. Вдруг опыт жителей иного мира чем-то нам поможет? Мы ведь затем их и искали. Хочу узнать его, если встречу, а то у Вершины мы с ним, видно, разминулись. Кто знает, где он теперь.

Флоренц помедлил, не зная, как лучше поступить. Звучит убедительно, но тех, кому известно о чужаках, убивают, если Гундольф не врёт.

Эрих оторвал взгляд от стеклянного пузырька, который сжимал в пальцах, и произнёс с досадой:

— Что тянешь? Говори!

— Ну... он низкорослый. И немолод уже, внуки есть. Спина согнутая, плешь во всю голову, уши вот так торчат.

И Флоренц отогнул собственные уши пальцами для наглядности.

— С зубами совсем беда, — продолжил он. — Передних нет. И хромает на левую ногу.

— Что ж они отправили такого убогого, — проворчал Эрих, встряхивая флакон.

Затем решительным движением вынул пробку и опрокинул остаток жидкости в рот.

— Хорошо, — сказал он затем. — Я запомнил. Увижу — узнаю. Теперь забирай еду и иди к себе, а меня оставь.

— Ты, может, тоже есть хочешь? — спросил Флоренц. — Давай разделим пополам.

— Ничего, я не голоден. Ну, чего мешкаешь? Сказано же тебе — оставь меня!

Ясно было, брат не в духе, и беседа этим вечером опять не сложится.

— Эрих, — негромко, чтобы не тревожить его больную голову, спросил мальчишка, — а когда мы поговорим? Я понимаю, тебе непросто. Днём работа, к вечеру ты больной совсем. Но только ты меня запер в этом доме, будто вещь какую. Ничего не объясняешь...

— Я сказал, — звенящим от ярости голосом произнёс Эрих, — бери свой ужин и исчезни. Я что, должен повторять?

Он привстал. Лицо его сделалось совсем чужим и очень злым.

— Я! Пытаюсь! Быть! Хорошим! — заорал он на Флоренца. — А ты!..

Мальчишка подхватил, что успел, и исчез с кухни в мгновение ока. Взлетая по лестнице, он слышал грохот внизу. Неужели Эрих перевернул стол?

Он бушевал там, внизу, какое-то время, а затем поднялся на верхний этаж, и до середины ночи раздавались его шаги. Отчего же он не спал, чем занимался?

А утром Эрих опять стал прежним, спокойным и весёлым. И будто бы даже не помнил, что вечером случилась ссора, а Флоренц и не напоминал.