Спокойствие — это не то слово, которым я бы описала свое состояние сейчас. Каждый раз, когда закрываю глаза, я вижу Фитца, сидящего на мне, и это ужасное, безумное выражение его лица.

Я улыбаюсь доктору Кроули, пожимая плечами.

— Мне понадобится чертовски много терапии. Не буду врать. Но я справлюсь. — Она действительно не шутила по поводу того, что говорить больно; у меня чертовски саднит в горле.

— Мне очень приятно слышать, что вы сказали, что пойдете на терапию. Многие жертвы нападений отказываются от этого. Из-за этого им значительно труднее пережить травму, которую они пережили.

— Она не жертва, доктор Кроули, — раздался голос позади нее. — Она боролась за свою жизнь и победила. Она спасла и мою жизнь тоже. Она крутая.

Рэн Джейкоби.

Мой поэт.

Мой художник.

Мой принц.

Он мягко улыбается мне, прислонившись к дверному косяку. Его темные волосы ниспадают густыми волнами, завиваясь вокруг ушей. Одетый в синюю униформу, с руками, засунутыми в карманы, он невероятен. Слишком задумчивый. Слишком напряженный. Слишком красив. При виде его у меня замирает сердце.

— Ты первый меня спас, — шепчу я. — Если бы ты не сбил его с меня, я была бы мертва.

Уголок его рта приподнимается в кривой улыбке.

— Значит, мы спасли друг друга. Мы сможем рассказать об этом нашим внукам через пятьдесят лет.

— Мы ничего не будем им об этом рассказывать! — хриплю я, пытаясь выдавить из себя неуверенный смешок. — Это вызовет у них кошмары.

— Рада снова видеть вас, Рэн, — говорит доктор Кроули. Она была здесь, когда Рэн принес меня в больницу шесть часов назад. — Рада видеть, что вы смогли принять душ и найти сменную одежду. Вы выглядели… — Она прерывается, пытаясь подобрать нужные слова. Он выглядел как из фильма ужасов — как будто только что выполз из адских ворот. Его кожа, волосы, одежда: не было ни одного сантиметра, который не был бы залит кровью.

— Мне разрешили воспользоваться душем в комнате отдыха медсестер, — говорит Рэн. — Они одолжили мне вот это. — Он жестом показывает на униформу, кривя лицо. — Не совсем мой цвет, но…

— Думаю, синий тебе идет. Но я просто привыкла, что все ходят в униформе, так что… — Она смеется. — Я как раз говорила Элоди, что с ее плечом все должно быть в порядке. Если она будет делать упражнения, которые мы ей назначим, то не потеряет подвижность. Я вернусь ближе к вечеру, чтобы обсудить с вами обезболивающие препараты, а пока оставлю вас наедине.

Доктор уходит, а Рэн медленно входит в комнату, не сводя с меня пристального взгляда, когда приближается. Он выглядит странно. Испуганным. Сердитым. Достав из кармана правую руку, он осторожно протягивает ее и проводит указательным пальцем по моей шее, едва касаясь кожи.

— Я чуть не опоздал, — говорит он. В его тоне слышится так много раскаяния. — Я бы никогда не простил себе…

— Остановись. Нет. — Черт, как же больно говорить. Каждое слово словно зазубренный камень впивается в горло. — Мы не будем этого делать. Мы оба живы. И все остальные живы.

Рэн кивает, глядя в пол.

— Я рада, что с Пресли все будет в порядке.

— Я тоже.

— Как прошло в полицейском участке? — осторожно спрашиваю я.

Рэн хмурится.

— У них была видеозапись того, как Фитц вырубил Алессию на заправке в городе. Ударил ее по голове монтировкой, черт возьми. Этого было достаточно, чтобы освободить нас от какой-либо причастности к ее убийству. У них не было причин держать нас там так долго, как они это делали. По крайней мере, теперь с этим покончено. Я думал, что Пакс сойдет с ума.

— Где он сейчас? — спрашиваю я.

— Собирается зайти к Пресли. Дэш и Кэрри ждут в кафетерии. Мы можем зайти к ней, как только Пакс закончит. Ты не против?

— Попробуй меня остановить. — Правда в том, что нет, я не чувствую себя готовой. Мне хочется свернуться в клубок и проспать неделю, но когда я в последний раз видела Прес, она истекала кровью до смерти. Я действительно думала, что она умрет. Если мне придется преодолеть небольшое истощение, чтобы увидеть ее живой и здоровой, то это цена, которую я с радостью заплачу.

ГЛАВА 39

ПРЕСЛИ

— Выбор за тобой. Твой отец очень хочет побыть с тобой до того, как все остальные соберутся здесь. Однако твой парень тоже расхаживает по коридорам. Ему не терпится увидеть тебя. Ты бы хотела, чтобы они вошли вместе или чтобы твой парень подождал, пока ты не увидишься с отцом? — Медсестра лучезарно улыбается, не подозревая, что информация, которую она мне сообщает, имеет скрытый контекст.

Папа отозвал медсестру в сторону и сказал, что хочет прийти сюда раньше Пакса, потому что хочет доказать, что он для меня важнее, чем Пакс. Если Пакс вышагивает по коридорам, отчаянно пытаясь попасть сюда, значит, он также откусывает людям головы и угрожает насилием, если кто-то подойдет к нему слишком близко. Он, наверное, сейчас как паровоз. Это несправедливо, что я должна выбирать, кого впустить сюда первым. Мой мозг еще не оправился от наркоза, и от важности всего того, что доктор объяснил мне, когда я очнулась, я до сих пор не могу прийти в себя. Все кажется слишком сложным.