Лорд тут же связался по связи разума и услышал нежный, сонный голос своей жены.

— Виктор? Что-то случилось? — спросила она.

Он стоял, счастливо мотая головой, словно она могла видеть его.

— Луна, скажи Иггдрасилю, пусть немедленно идёт ко мне, — приказал Виктор.

Как только слова упали, из-под размокшей земли перед ним появился маленький мальчик в школьной форме, который явно был рад видеть своего отца и тут же обнял его.

Виктор потрепал Иггдрасиля по голове и, опустившись на колени, посмотрел ему в глаза.

Он всегда звал его, только когда возникали проблемы, и этот ребёнок всегда приходил на помощь.

Пусть он и являлся древом жизни, но его сознание было детским, и, как ребёнку, ему необходимо было подарить настоящее детство.

— Иггдрасиль, когда мы вернёмся в Балтес, я познакомлю тебя с твоими братьями и сёстрами, а потом ты пойдёшь в школу с другими детьми. — Сказав это, Виктор наблюдал, как мальчик подпрыгивал на размякшей, чавкающей под ногами земле, и, судя по этому, он был действительно счастлив. Но прежде чем тот успокоился, лорд добавил: — Однако прежде мы должны с тобой кое-кого вернуть, ты мне поможешь?

Иггдрасиль был настолько счастлив, что прямо сейчас мог весь этот континент перекопать своими корнями.

Он так давно ждал, что сможет пойти в школу и поиграть с другими детьми, что это стало его заветной мечтой.

И хотя его отец только сейчас это понял, ему было всё равно, ведь его мечта должна была вот-вот исполниться, а всё, что надо сделать, — это кого-то вернуть, что может быть проще?

Глава 325

Истинный Шерманин (часть 2)

Виктор стоял на границе ночного леса, под проливным дождём, покрыв своё тело тонким слоем ауры, чтобы снизить воздействие дождя и ветра хоть немного.

В отличие от заклинателей, рыцари не могли накрыть себя куполом, полностью закрывающим от внешних воздействий, таких как дождь, ветер, холод и жар, хотя и получали небольшую защиту от окружающих погодных условий, но больше полагались на своё тело, с каждым уровнем становившееся всё менее подверженное внешнему влиянию.

Аура напоминала подобие тонкого слоя энергии, постоянно двигающейся вокруг тела и уплотняющейся в момент сильного воздействия, как неньютоновская жидкость.

Таким образом, чем сильнее удар, тем крепче она становилась, и наоборот, медленные и слабые удары проходили сквозь неё, и от них защищало крепкое телосложение рыцаря.

В ней не было брешей, и она в каком-то смысле являлась также фильтром, способным очистить воздух, проникавший через неё.

Также ауру можно было изменять по необходимости, придавая ей разные формы и поддерживая их. Например, если требовалось подавить противника, рыцари направляли её в его сторону, однако сами в этот момент оставались беззащитными, и они так делали только со слабыми противниками.

Купол заклинателей с другой стороны имел сходство с щитами космических кораблей из фильмов фантастики.

Он не мог быть сформирован также равномерно вокруг тела, как аура, и имел сферическую форму, однако его можно было расширить на большее расстояние, что позволяло заклинателям создавать барьер, в котором могли поместиться они сами и люди рядом с ними.

Виктор насквозь продрог, но всё, о чём он мог думать, это возможность помочь Александру.

Лорд до сих пор не понимал, почему это так важно.

Возможно, это было связано с прежним хозяином тела, который уже долгие годы не подавал никаких признаков своего существования и даже сейчас не ощущался ни в мыслях, ни в эмоциях, но, вероятно, мог оставить свою привязанность к отцу в самом теле.

Однако была ещё одна возможность, и именно к ней склонялся Виктор — он сам привязался к этому сварливому человеку, который готов был пожертвовать собой, лишь бы убить врага, и всегда относившийся к своему никчёмному сыну по справедливости.

Герцог очень хотел его вернуть и вновь поиздеваться перед ним над его вассалами, ведь было так весело в походе выслушивать гневные тирады графа за то, что лорд избил или покалечил очередного выскочку.

Также Виктор хотел похвастаться перед Александром своими достижениями и посмотреть на его реакцию, когда тот узнает, что он теперь является герцогом и одним из влиятельнейших людей на континенте.

Последнее, кстати, больше всего воодушевляло лорда, потому что ему было не перед кем хвалиться, так как все и без того знали его, кроме погибшего отца.