Алестор усмехнулся и в какой-то момент даже забыл, что злился на своего зятя ещё секунду назад, однако, быстро вспомнив об этом, сделал серьёзное лицо и, осматривая комнату, направился в сторону дочери, пока горничные расставляли чайные принадлежности для него.

Комната с потолками пятнадцать метров в высоту, со стенами тёмно-зелёного цвета, украшенными пейзажами, взятыми с просторов кентаврийских земель, выглядела очень красиво.

Благодаря дизайну мебели и стен, а также подобранному в одном с ними стилю ковру, создавалось ощущение, что вы находитесь не в доме, а на зелёной лужайке, где вас окружают луга и голубое небо, а диваны, кресла и книжные полки стоят в открытом поле.

Учитывая, что помещение являлось угловым и две стены представляли собой сплошные окна без опор, выходящих на зелёный сад, это ощущение лишь усиливалось.

Сама Сильвия была одета в приталенное белоснежное платье с высоким воротником, усыпанное бриллиантами и подвесками из рубинов.

На голове девушки слегка мерцал камень огня, инкрустированный в корону, когда-то принадлежавший её покойной матери.

Алестор, одетый в чёрный мундир, шёл в сторону дочери, заворожённый её внешностью, так как прямо сейчас, сидя боком к нему с чашкой чая в руках, она выглядела, как прежняя герцогиня.

Сев напротив дочери, граф взял предложенную чашку чая и, сделав глоток, слегка выдохнул, ощущая жар от горячего напитка и разливающуюся по телу энергию эльфийских трав.

Двое сидели молча, давая друг другу собраться с мыслями, пока дети бегали по комнате, словно хотели разрушить гостиную.

Наконец, спустя пять минут, Алестор обратился к Сильвии.

— Это ведь была идея Виктора, женить меня? — спросил он.

С того момента, как прошёл банкет, где ему даровали титул и свой надел, а также женили на Мелиасе, он никак не мог встретиться с постоянно занятым зятем, и только сегодня у него получилось наконец встретиться с дочерью.

Девушка, меланхолично разглядывавшая сына в люльке рядом с собой, кивнула в ответ, а следом добавила.

— Он не собирается останавливаться на этом и уже разослал людей по всему континенту, чтобы вам нашли больше достойных девушек.

В этот момент, казалось, граф взорвётся в негодовании, однако, сдержавшись, усмехнулся со злобной гримасой на лице.

— Он что, думает, я его слуга?

Сильвия посмотрела на отца голубыми, словно небо, глазами и ответила.

— Вообще, это также и моя идея.

После этих слов, пока Алестор недоумевал от услышанного, она пояснила, почему поддержала мужа в этом вопросе.

По её мнению, небесный рыцарь может дать сильное потомство, и в будущем не только герцог Леомвиль будет силён, но также сильны будут и его вассалы.

Учитывая, что это ветвь Алестора, нет сомнений, что как минимум несколько последующих поколений будут абсолютно лояльны герцогской семье, что позволит всему роду развиваться в благоприятной обстановке.

Граф понимал всё это, однако такое было сложно принять, ведь он всё ещё любил свою покойную супругу.

Сильвия, видя замешательство отца, хотела поддержать его.

— Вы должны жениться и обзавестись детьми. Мама бы это одобрила, — сказав это, девушка, сидевшая в своей властной манере, поднялась с дивана и, обойдя кофейный столик между ними, села рядом с отцом, после чего обняла его, положив голову на его широкую грудь.

Алестор давно не ощущал нежности дочери, которая всегда старалась соответствовать своему статусу герцогини и не позволяла ничего, что противоречило этому.

Поглаживая её мозолистой рукой по золотистым волосам, он начал успокаиваться, и его мысли стали упорядочиваться.

— И сколько жён мне нашёл его светлость? — с сарказмом спросил граф у своей дочери.

Сильвия безмятежно ответила, как само собой разумеющееся.

— Уже прислали более сотни брачных писем со всего континента, но Виктор не одобрил ни одно, и прямо сейчас наши люди ищут других кандидаток.

Алестор, злясь на своего зятя, замотал головой.

Ему было непривычно, что кто-то распоряжался его судьбой, однако любовь к дочери, которая старалась для него, успокаивала графа.

Поглаживая девушку по голове, он вновь заговорил.

— Ты сильно изменилась и стала более рассудительной. Я надеюсь, ты счастлива с Виктором?

Сильвия прижалась к отцу ещё сильнее.

Она не любила, когда ей напоминали, какой была в прошлом и как своими же руками, по сути, создала гарем для мужа, и теперь самой же приходилось мириться с этим, когда могла остаться единственной женой.

Виктора девушка очень любила и в душе благодарила его за то, что он не только не остался захолустным бароном, но и смог стать одним из самых влиятельных людей на континенте, а в империи, скорее всего, являлся влиятельнее многих королей.