Дом кармелиток

Набережная Виктории, 50,

Лондон EC4Y 0DZ

Британская компания Hachette

Содержание

Пролог

Стенограмма "Хоккейных королей "

Глава Первая

Глава Вторая

Глава Третья

Глава четвертая

Глава Пятая

Глава шестая

Глава седьмая

Глава Восьмая

Глава Девятая

Глава Десятая

Глава одиннадцатая

Глава Двенадцатая

Глава тринадцатая

Глава четырнадцатая

Глава пятнадцатая

Глава шестнадцатая

Глава Семнадцатая

Глава восемнадцатая

Стенограмма "Хоккейных королей "

Глава Девятнадцатая

Глава Двадцатая

Глава Двадцать первая

Глава Двадцать вторая

Глава Двадцать третья

Глава Двадцать четвертая

Глава Двадцать пятая

Глава Двадцать шестая

Стенограмма "Хоккейных королей "

Глава Двадцать седьмая

Глава двадцать восьмая

Глава Двадцать девятая

Глава Тридцатая

Глава Тридцать первая

Глава Тридцать вторая

Глава Тридцать третья

Глава Тридцать четвертая

Глава Тридцать пятая

Глава Тридцать шестая

Глава Тридцать седьмая

Глава тридцать восьмая

Глава Тридцать девятая

Глава Сороковая

Глава Сорок первая

Глава Сорок вторая

Глава Сорок третья

Глава Сорок четвертая

Глава Сорок пятая

Глава Сорок шестая

Глава Сорок седьмая

Глава Сорок восьмая

Глава Сорок девятая

Глава Пятьдесят

Глава Пятьдесят первая

Загорелась С Джошем Тернером

Глава Пятьдесят вторая

Глава Пятьдесят третья

Глава Пятьдесят четвертая

ПРОЛОГ

ДЖИДЖИ

Он знаменитость или что-то в этом роде?

ШЕСТЬ ЛЕТ НАЗАД

Когда я была маленькой, один из папиных друзей спросил меня, к емя хочу стать, когда вырасту.

Я с гордостью ответила:

— Кубком Стэнли.

Я, четырехлетка, думала, что Кубок — это человек. На самом деле, что я поняла из всех этих взрослых разговоров, происходящих вокруг меня, так это то, что мой отец лично знал Кубок Стэнли (вообще-то, встречался с ним несколько раз) — и это честь, которой удостаивается только элита. Что означало, что Стэнли, кем бы ни был этот великий человек, должен был быть своего рода легендой. Феноменом. Человеком, которым нужно стремиться быть.

Я забросила мысли стать такой, как мой папа, жалкой профессиональной спортсменкой. Или, как моя мама, всего лишь автором песен с кучей наград.

Я собиралась стать Кубком Стэнли и править гребаным миром.

Я не могу вспомнить, кто лопнул мой мыльный пузырь. Скорее всего, это был мой брат-близнец Уайатт. Он бесстыдный разрушитель пузырей.

Однако ущерб уже был нанесен. В то время, как Уайатт еще в детстве получил от нашего папы обычное прозвище — испытанное временем и привычное “чемпион” — меня нарекли Стэнли. Или Стэн, когда им лень выговаривать. Даже мама, которая притворяется, что ее раздражают все эти ужасные хоккейные клички, иногда проговаривается. На прошлой неделе она попросила Стэнли передать ей картошку за обеденным столом. Потому что она предательница.

Этим утром в список добавлен еще один предатель.

— Стэн! — зовет голос с другого конца коридора. — Я поеду за кофе для твоего отца и других тренеров. Хочешь что-нибудь?

Я поворачиваюсь и свирепо смотрю на ассистента моего отца.

— Ты обещал, что никогда не будешь так меня называть.

Томми оказывается так добр, что изображает раскаяние. А потом он выбрасывает эту доброту в окно.

— Ну ладно. Не убивай гонца, но, возможно, пришло время признать, что это проигрышная битва. Хочешь мой совет?

— Не хочу.

— Прими это прозвище, моя прекрасная дорогуша.

— Никогда, — ворчу я. — Но меня устраивает “моя прекрасная дорогуша”. Продолжай меня так называть. Так я чувствую себя изящной, но сильной.

— Договорились, Стэн. — Смеясь над моим возмущенным лицом, он предлагает: — Кофе?

— Нет, я в порядке. Но спасибо.

Томми бросается прочь, сгусток неиссякаемой энергии. За те три года, что он был личным помощником моего папы, я ни разу не видела, чтобы этот парень делал перерыв хотя бы на пять минут. Скорее всего, он даже спит на беговой дорожке.